Я тоже решила уместиться здесь. Села на холодные камни и прикусила губу. Сначала казалось, что будет легко прийти и извиниться, но теперь всё было так сложно. Оказалось, взгляд Рисы острее ножа.
— Ты любила меня по-настоящему? — Я понимала всю неловкость этого вопроса.
Риса хмыкнула и усмехнулась.
— А ты?
Старушкой она мне нравилась больше. Выглядела безобидной, какой бы взгляд не строила. На молодом лице любое изменение казалось критичным. В нём была неведомая мне сила.
— Прости, — начала я то, за чем пришла. — Так было нужно. Это я тебя подставила. И генерала тоже.
— Поняла уже, — отмахнулась Риса. — На вопрос ответь.
Я подняла затравленный взгляд. Риса не смотрела на меня, вместо этого разглядывая стену напротив. Она топала ногой о каменную поверхность пола, и в моей голове словно звучал набат.
— Сложный вопрос, — призналась я. — У меня не было на тебя обид.
— А я любила. — Резкий поворот головы. Риса снова резала без ножа. Один взгляд, а какая сила. — Ты так ничего и не поняла.
И я согласно кивнула.
— Можешь объяснить. — Моё предложение вызвало новую усмешку. Я думала, что она решит промолчать, но вместо этого бывшая советница начала долгий монолог, навеянный скукой камня и плесени.
— Я любила твоего отца. Он был мне как родной ребёнок. И тебя я тоже любила. А ведь мне казалось, что его дочь мертва, но смотря в твои глаза я думаю, что ошибалась. Они его даже сейчас. И всегда были такими же, даже когда смотрели на меня притворно. — Мои глаза расширились. — Да, моя милая, я всегда видела твою ложь, но предпочитала не замечать.
Это покажется тебе странным. Ты считаешь меня гениальной, как и многие в этом замке. Но я обычная любящая сиделка, которая умеет учиться на своих и чужих ошибках. Жаль, что в этот раз мне этого не удастся. Я умру по милости той, кого любила.
Мне хотелось возразить, но Риса продолжила:
— Любила, и точка. Не знаю, как это выглядело для тебя, но я любила. Раньше мне казалось, что я не знаю своих чувств. Девчонка с его глазами? Да кто она, всего лишь замена. Я убеждала себя каждый раз, когда видела тебя. Нет, Риса, это не она. Ты просто играешь роль заботливой советницы. Она брошенный ребёнок. Влюбиться и подчиниться. И даже когда я видела, что ты улыбаешься через силу, я думала: «Просто не привыкла».
Риса рассмеялась.
— Увидев тебя сейчас, я поняла, как сильно любила. Знаешь, как я это поняла. — Риса снова меня прервала. — Я просто простила. Смотрю на тебя, и злости нет ни капли. Вот она, настоящая магия.
— Ты меня держала в клетке, — вырвалась сама собой претензия. — Нет, ты меня не любила.
— Любила, — протянула Риса, и я услышала всю ненависть, собранную в этом одном-единственном слове. — Я хотела каждую секунду знать, где ты и что делаешь. Мне нужно было следить за тобой и днём и ночью, только чтобы не потерять, как твоего отца. А я боялась, что потеряю, потому что любила так, как никого до этого.
А я ведь ещё думала, когда это случилось? Когда я тебя полюбила так сильно? Это было в один из дней через год после твоего приезда. Ты пришла ко мне и попросила своих друзей сделать стражниками. Дети они малые, хоть и способные, но ты смотрела на меня этим своим дай-взглядом. — Я нахмурилась. — Да, я так его называла. Ты, моя милая, иногда поднимала на меня эти вот глаза, его глаза, и смотрела, не дать не взять, через секунду расплачешься, если не получишь. И я готова была в такие моменты сделать всё, что попросишь.
Имела ты когда-нибудь такую власть хоть над кем-то? Вас-то с ненастоящим братом бросили, насколько я знаю. Значит, не имела. А вот получила, и сама этого не поняла. Обидно тебе теперь? Да или нет? — Риса не давала возможности ответить. — Я отрицала, что любила, но сейчас понимаю, что всё началось именно тогда. Или раньше на несколько дней? Не знаю, память подводит.
Риса прокашлялась, и я по-настоящему узнала в ней ту, мою советницу и наставницу, которая с одряхлевшими руками иногда касалась моего плеча осторожно, как хрусталь. Я задавала себе вопрос, бывала ли она тогда искренна. И вот ответ. Иногда бывала.
— Приятно, — прохрипел голос сзади. Огонёк осветил лицо генерала. — А меня-то за что?
— Так надо было.
— Зачем?
— Чтобы проиграть.
Риса и генерал рассмеялись, возможно, восприняв всё как шутку. Я редко отвечала им сарказмом, но они уже успели привыкнуть к нему?
— Я правду говорю. Мне надо проиграть, и тогда всё станет лучше.