Эммет ощутил горечь на языке и лёгкое щипание в уголках глаз. Деревня с этими странными созданиями останется за спиной, и все о ней забудут. А потом гоблины останутся только на страницах книг. Пройдёт ещё тысяча лет, и факт истории станет мифом, а миф — сомнительной выдумкой, о которой помнит одна старая бабушка на краю города, местная сумасшедшая. Всё исчезнет.
63 глава. История о безнадёжно наивном и безумно влюблённом
Ночью я спала как убитая. Мне не помешал пыльный пол, дырявый худой мешок и сопение гоблинов под боком. Даже тревожные мысли отошли на задний план. Я просто легла, и сон накрыл с головой.
Под утро всё болело. Спина, колени и все суставы скрипели. Хорошо растянувшись на полу, я почувствовала, как мышцы немного просыпаются, но чувство деревянности происходящего никуда не делось. За домиком, в котором мы спали, гоблины обливались водой, набранной из колодца, грязной и неприятно пахнущей.
— Я лучше пойду. — Эммет зевнул и исчез среди уже знакомой бригады гоблинов, которые тут же дружески начали его подразнивать и хлопать по бедру. Адамс кривился в ответ на приятельский жест. Что ж, нечасто аристократа бьют по ляшкам.
Одна из гоблинш подошла ко мне и передала ведро с водой. Я могла бы отказаться, но воспоминания о последнем мытье не давали надежды на свежесть. Уж лучше было окунуться в грязную воду.
С этими мыслями я перевернула над головой ведро.
Гоблины, кажется, были ребятами трудолюбивыми. Я это понимала и до того, но теперь убедилась на практике. Им как будто бы не было известно, что такое усталость. Они только и делали, что таскали брёвна, стучали молотками, собирали фрукты и готовили. Как будто заведённые, они работали до того момента, пока староста не стучал своей деревяшкой, а потом резко переставали что-либо делать и усаживались за общий стол, начиная травить анекдоты.
Казалось, война должна была забрать у них всякое желание что-либо делать. Но бодрое селение из группы гоблинов оказалось куда проворнее. Первую ночь мы проспали в тесноте, ютясь в небольшом здании вместе с ещё несколькими гоблинами, а ко второй уже остались одни. Работы тоже стало меньше. Хотя казалось, что таскаться по деревне приходилось бесконечно, но я была уверена, что в первый день отдыхала намного меньше, чем во второй.
— Так всегда? — спросила я у моей невысокой помощницы, с который мы почти на корточках лазили по лесу.
Проворная молодая гоблинша вытащила голову из листьев, разбросав их по сторонам, и вопросительно посмотрела на меня.
— Гоблинам всегда приходится работать? — уточнила я.
Моя помощница, имя которой я, к собственному стыду, не запомнила, растерянно почесала лоб.
— Батька говорил, всегда, — решительно кивнула она. — Но я сельская. Сельским легко.
Я с сомнением скривилась.
— Не может быть.
— Отвечаю. Батька говорил, он работал в городе. Упахивался каждый день. Мамке тоже было худо. Сельскому же шить, сажать да варить. Крепостникам ещё чу́дно.
— Крепостникам — это…?
К ещё одному стыду, королеву не учили языку гоблинов. Вообще у этих созданий сложная речь. Говорят, когда в последний раз пытались создать словарик для общения с ними, наткнулись на удивительное: в пределах даже одного города у разных гоблинов может быть совершенно разная речь. Кажется, это связано с тем, что они до жути подвижные ребята. Сегодня косят, завтра на войну, послезавтра в рабстве. Не сходят с ума, но новые словечки подхватывают.
Общаемся на одном языке, а по факту друг друга не понимаем.
— Крепость, — пояснила гоблинша. — Тамошним легсе. День сидишь на стене, жрёшь и свистишь. Ночью спишь.
— Сейчас о стражниках того же не скажешь, — качнула я головой.
— Шпаг ничего, — хмыкнула гоблинша и тут же куда-то опять просунулась, после чего с радостными криками вытащила непонятную траву. — Золотельник.
Цветок и правда внешне напоминал золото: поблёскивал на солнце своими жёлтыми лепестками. Наверное, ценный продукт.
А вот про Шпага интересно. Староста сказал, что это дезертир, за что я его и не сужу даже как королева. Бывшая королева… Неважно. Он просто интересный. Гоблины существа обычно верные делу. Скажи им драться — подерутся. Скажи строить заново деревню — построят. Слова против не скажут. И тут — Шпаг! Многие его считают глупцом, наверное. А я скажу, что среди всех он может быть самым смышлёным.