Я помню, как она начинала писать. Рассказы, короткие истории, и такая одарённость. Родители были в восторге. Особенно они обрадовались, когда книга, что так долго писалась их ненаглядной дочерью, наконец-то пошла в печать. Моя книга, но одновременно вообще не моя.
Я помню, мы тогда поругались. Я была такой взрослой, но одновременно и таким ребёнком. Ведь так глупо было злиться на сестру. Я никогда не садилась за эту историю. Всё придумывала её и придумывала. Стоило ли обижаться на то, что кто-то раньше взялся за дело, перешёл от фантазий к процессу? Моя вина, что так получилось.
Я помню, как сестра мне прислала первый экземпляр. Мы не общались уже так долго, но я прочитала и увидела этот сюжет, неплохо написанный, но детский, очень детский. И всё же книгу полюбили. За что? Да за эту наивность и полюбили. Я должна была быть счастлива за сестру, видя людей, которые любят её историю. Нашу историю. Я должна была быть рада, видя все эти дополнительные материалы, которые моя сестра написала, во многом основываясь на моих идеях. Я должна была быть счастлива.
Я помню, как злилась. Наверное, потому что в тот день у меня был полный беспорядок на работе. Я чувствовала себя неудачницей. У меня ничего не было. Даже сестру я, в общем-то, потеряла. И тогда она написала мне, сообщила о встрече с фанатами. Она была счастлива. Я была зла.
Я помню, как умерла. Достаточно больно, чтобы отпечатать на себе весь гнев и собственную глупость. Потому что я не спрашивала себя, в какой момент всё пошло не так. А какая разница? Если бы никакой незабудки не было, у меня всё бы сложилось прекрасно? Или если бы я поняла, что ошибкой было рассказывать свои идеи сестре. Что бы изменилось от этого?
— Ёж тут только я. — Несмотря на дрогнувший голос, я продолжала говорить. — И мамонт, и ёж, и что похуже.
Пошёл редкий дождь. Во всех смыслах редкий. Тут нечасто лила вода, а если и лила, то редкими каплями. Вытянув ладонь, я смотрела, как падают капли на руку и собираются в углублении. Так прекрасно.
— Отдохни, — произнёс Хью и придвинулся ближе, подставляя услужливо плечо. Если бы кто-то однажды сказал, что я буду лежать на плече самого Бога, я бы посмеялась. Сейчас же мне было не до смеха. Я лежала с закрытыми глазами и чувствовала, как капли стекали по телу.
Было поздно, когда я ощутила твёрдость мокрой земли. Чья-то тень легла на меня, а потом я ощутила, как меня подняли на руки. Такое знакомое лицо друга. Крис нёс меня, пока я смотрела на него.
— Ты уж прости нас, — улыбнулся он мне, пока я лежала. — Это мы как-то задержались. Нужно было быть побыстрее.
— Еле успели раньше старой карги, — поддакнула ему Мэй. — Но мы знаем, что ты ей не хотела бы попасться. Нас ещё и похвалят. Наконец-то поймут, что мы не просто дети.
— Ну мы-то правда... того... маленькие, — повернулся Крис к Мэй.
— Ну и что? — возмутилась подруга. — Мы её нашли. А это стоит похвалы.
Я слабо улыбнулась, снова закрыв глаза. Было как-то жарко, но я могла только безвольно лежать на руках друга. И ладно, идти больно-то хотелось. Снова открыла глаза, смотря обратно на дорогу. Позади нас остался Хью, глядя на то, как меня уносят из сада.
И всё-таки не из-за скуки всё это. Что-то здесь не так. Во всей этой истории что-то не так.
42 глава. Клянёшься ли ты, работа, быть со мной и в болезни, и в здравии?
Шутки про сны с температурой под сорок ещё актуальны? Я вот на себе их прочувствовала. Сон был длинным и в основном состоял из образов сестры вперемешку с этим миром и героями из него. Хью там почему-то влюбился в мою сестру и страдал из-за того, что они не смогут быть вместе, а Эммет вместе с Крисом и Мэй смеялись надо мной, после чего ушли в закат и вернулись, привязав меня верёвкой к дереву, после чего привели огромного кролика с головой Лили, который меня заобнимал до удушья. Я проснулась от жара, который накрыл меня с головой. Больше никогда не буду спать на улице.
Всё тело горело, и одеяло, натянутое мне прямо до ушей, только усугубляло ситуацию. И кто решил мне устроить домашнюю баню, интересно? Кто этот умник, покажите! Я привстала, и тело тут же заболело, а в голове зазвенело. О нет, не надо мне лучше делать такие необдуманные поступки. Полежу побольше, отдохну.
Я снова уснула и проснулась ближе к вечеру. В теле полегчало, но в животе было пусто и одиноко. Вот, он даже начал китом завывать от того, что его забросили. Я напряглась, готовая произнести заклинание. Что там было? Я представила птичку, которая была готова отправить весточку за дверь. Маленький шар света улетел за пределы комнаты, и я услышала чей-то удивлённый возглас. В комнату ввалились Мэй с Крисом. Оба растерянные и приятно радые.