Время шло. Лишенные веры своих «детей» и нужной подпитки от источника, боги стали терять связь с магией этого мира, теряли силу, ведь новых последователей они себе так и не нашли. Танатос лишился её совсем недавно, он чувствовал, что слабеет и последней своей волей передал зерно собственной силы, духа, Анубису, что лишь отодвинуло для последнего неизбежный конец. Хель находится на грани истощения, но все равно регулярно участвовала в обновлении защиты пирамид. Но с каждым годом, месяцем, днем, даже часом — становится слабее. Даже сегодня она решила не посещать Кирилла.
Смерть бога, являет собой его переход в некое иное состояние, говоря простыми словами, это огромная и чистая энергия, которую можно использовать. Умирая, боги могут пожертвовать её в пользу кого-то, как сделал Танатос, соединяясь с их духом и делая сильнее. Их идеи, мысли и вибрации души были схожи, поэтому все прошло очень легко. Так же это ядро можно оставить на будущее, для нового воплощения, но для этого требуются определенные условия, которых в этом мире было не создать.
Был еще один вариант — убить бога и забрать семя его духа. Но само такое действо, противное его природе принуждение, приведет к тому, что оно если и не навредит, то отдаст лишь малую толику своей изначальной силы. Однако, это не остановило Дархана, решившего прикончить одним махом Осириса, Анубиса, Хель и Танатоса. Вместе со своей союзницей — Милорой, они напали на последний оплот неугодных богов и победили, отняв жизнь Осириса. Вот только Милора предала Дархана и сбежала, заполучив желанный трофей — ядро духа павшего бога. Она предприняла попытку прорыва из этого мира и, по слухам, ей это даже удалось. А вот Дархан остался с носом. Потратив часть своих сил на нападение, он не смог продвинуться дальше и оставил затею с убийством остальных. На время. Зато, теперь Анубис следил за каждым его сторонником — лично.
Бог отстранил руки от головы молодого человека. Еще несколько минут Кирилл, опустившийся на мокрый асфальт набережной, пытался прийти в себя. В то, что он увидел не хотелось верить. Вообще не хотелось, чтобы такое когда-то существовало и происходило, где бы то ни было, в любом мире, на любой планете.
— Теперь ты знаешь все, — произнес бог. — Посмотри на меня! — приказал Анубис рычащим голосом.
— Ты видишь пред собой жалкую тень меня! В других мирах я был в тысячи раз могущественнее, а с приходом сюда ослаб. Так было пока я не встретил малхари. Но я отдал все что имел для их защиты и даже больше. Сейчас я жив только благодаря кораблю, на котором прибыл сюда. Мне удалось сохранить часть своих сил воплотившись физически, а пред тобой в данный момент моя астральная проекция.
— И ч-что ты хочешь от меня? — утирая слезы, прохрипел парень, вдруг севшим голосом. — Я, я не виновен в гибели малхари. Безусловно, это ужасно, но я не при чем.
Тон Анубиса был таковым, что его безусловно следовало опасаться.
— Да ты и сам все про меня знаешь! Видел всю мою жизнь, разве не так? — выкрикивал парень, утирая слезы.
— Знаю. Именно поэтому ты и жив. Ты неплохой человек, и я хочу дать тебе выбор.
— Хочешь, чтобы я работал на тебя? А как же метка? Или чего ты хочешь? Зачем показал мне все это?
— Твоя метка мне не интересна вовсе. При желании, я могу избавить тебя от нее.
— Поменяв на свою?
— Нет, мне это не нужно. Ты один не в состоянии дать мне то, что нужно.
— А как же Джабари?
— Он другой. И да, на его духе есть моя метка. Я хочу покинуть этот мир Кирилл, вот зачем ты нужен мне.
— И почему именно я?
— А кто говорил, что только ты? Меня интересует весь ваш отряд. Каждый кто пройдет все мои испытания и дойдет до конца.
— Это как-то связано со сферой Смерти?
— Да. Но можешь сразу забыть о ней. Никто из вас, в одиночку или все вместе, не получит её. Ты ведь даже не представляешь, что она из себя представляет?
— Нет, — произнес Кир, — не представляю.
Одна фраза бога мгновенно перечеркнула все его планы на будущее и фактически записала в число граждан Южного королевства.
— Да не переживай ты так. Если согласишься помочь, я дам тебе намного больше, знание.
— Знание, — с сомнением протянул Кирилл.
— Да. Но давай по порядку. Как ты думаешь, что такое сфера?
«Круглая, как шар», — всплыли в голове идиотские мысли.
— Конкретно сфера «Смерти», — поправился бог, считав его.
— Какой-то артефакт, который возникает в пирамидах?
— А почему он возникает, с какой периодичностью, для чего?
«Да откуда мне знать».
— А стоило бы поискать информацию. Хотя бы не только по ее стоимости, — ухмыльнулся зубастой пастью Анубис.
— Я пробовал. Везде только обрывки сведений, что она мощный магический конструкт, что важна для многих ритуалов и алхимических экспериментов, можно использовать для подпитки артефактов силой из нее.
— А еще это частица силы бога, вложенная им в этот или любой другой предмет, с тем, чтобы в нужный момент использовать и не потерять. Именно поэтому вокруг таких мест и предметов полно охраны, которую вы считаете монстрами, враждебными существами, бестиями. Именно поэтому мы, боги, прибегаем к уловкам и ловушкам, стараясь защитить свое. У каждого бога есть свой запас и это не обязательно сферы, форма тут не важна.
— Понятно. Поэтому подобные вещи возникают с определенной периодичностью? Дело в вас самих? Вы просто не можете создавать их чаще?
— Верно, как верно и то, что их забирают или воруют. Вот только в Аргоне уже устоялся определенный круговорот среди подобных вещей. Важно лишь то, кому она достанется, приверженцем какой стихии, религии или силы будет ее обладатель и на что потратит. Как правило, моя сфера уходит кому-то из слуг стихии Жизни, ее использование доставляет им какое-то извращенное удовольствие, как противоположная, полярная сила. Мне близки вибрации Смерти, однако я не получаю их. Я вообще ничего не получаю, а только теряю. У меня нет последователей, нет верующих, способных добыть мне подобные инструменты и посвятить мне, либо просто передать в руки. Никто не верит в слабых богов, никто не хочет верить в новых. Бывают исключения, как тот же Джабари, но этого так мало. Слишком мало…
— И поэтому тебе нужны мы? Хочешь, чтобы добывали для тебя чужие сферы и приносили сюда. Зачем?
— Очевидно же, я хочу покинуть этот мир и сбежать при первой же возможности.
— А Хель?
— Разумеется я возьму ее с собой. У меня достаточно сил чтобы попробовать в одиночку, но мне нужны силы и для нее. Она, как и я, должна воплотиться в физическом теле. Только так у нас будет шанс сбежать на моем корабле.
— И сколько таких «сфер» потребуется?
— Десятки. Двадцать, может быть тридцать.
— Ого! — протянул Кирилл. Они половины отряда лишились, так и не достигнув цели, и судя по словам Анубиса и не получат искомое. А тут добрых два десятка, если не три.
— А чему ты удивляешься? Думаешь все так просто?
— Нет, но…
— На самом деле просто, — перебил человек-шакал. — Не все из подобных мест столь же защищены, как мое хранилище.
— Из которого мы уйдем с пустыми руками.
— До него еще дойти надо, пройти все испытания, что я уготовил. Только так я пойму, достойны вы или нет. А дальше все зависит от вас, с пустыми руками или головами вы уйдете или нет.
Лишь на секунду в голове Кирилла промелькнула мысль. А не позвать ли на помощь Дархана, не воззвать ли к нему, чтобы отжал сферу для короля. Но мысль эта так же быстро и пропала, когда парень вспомнил о тех бесчинствах, что творил хитрый бог. Да, оставался шанс на то, что все это грандиозный обман. Анубис мог врать и показать то, что хотел, как мог врать и Дархан, или они оба. Но уж слишком все было натурально из увиденного, слишком много деталей. Однако, Кирилл начал искать подвох с самого начала и вспоминать каждую сказанную богом фразу.
— А почему ты сказал в самом начале, что в этом мире не осталось богов? Вы же есть, как и многие другие.
— По сравнению с богами этого мира, или богом, точно не знаю кто тут был до нас, мы — жалкие дети. Могу лишь догадываться, ссылаясь на сказки малхари. Мы словно сущности, не могущие преодолеть свой предел и стать кем-то большим. Не можем увеличить силу, свой свет, а лишь теряем и пользуемся теми крохами, что в состоянии подобрать и переварить. Перестань сюда попадать другие существа и со временем все боги погибнут. При такой паразитической жизни мы не боги, а лишь тени своей тени.