Он приказал Керри одеться, натянул мой плащ и свободной рукой застегнулся. Затем встал у Керри за спиной.
— Скажи им, — скомандовал он мне, — чтобы никто к нам не подходил, а не то Керри получит свое. Пусть освободят дорогу. Мы уходим через кухню.
Кухня была ближе к пляжу. Он решил взять одну из лодок.
Я не могла представить, что такое может произойти в действительности. Его план казался абсолютно безнадежным, но его это не останавливало.
Когда я промедлила, он схватил Керри за волосы и, запрокинув ей голову, легонько провел лезвием по горлу. Дочка вздрогнула и закричала. В шоке я смотрела на тонкую красную полоску на шее дочери.
— Скажи им, — в его голосе звучал металл, — и помни, что произошло с остальными.
Как в кошмарном сне, я пошла к двери.
Только я очутилась на улице, зажглись рефлекторы. Я стояла, ослепленная, пытаясь разобрать крики людей вокруг. Был прилив. Полоса прибоя приблизилась к дому, и его грохот заглушал шум винтов висевшего над домом вертолета. Барон на втором этаже зашелся в лае.
— Прекратите! — закричала я. Свет погас, а рядом со мной появился инспектор Рассел.
— Ну что, он готов? — закричал он сквозь шум.
— Он хочет уйти и взял с собой Керри заложницей.
Вертолет наконец сел, шум мотора стих. Под гул прибоя я пересказала инструкции Тони. Рассел спокойно выслушал меня, возразив лишь однажды.
— Не злите его, — взмолилась я. — Он уже порезал ее.
У него тоже были дети и, кивнув, Рассел спросил:
— Куда он направляется?
— Не знаю. Ему надо добыть лодку. Он выйдет из кухни, потому что оттуда ближе к пляжу.
— Передайте, что его требования будут выполнены, — велел Рассел. — Только пусть даст нам немного времени, чтобы передать приказ.
Я вернулась в дом.
— Все в порядке? — спросил Тони.
— Он распорядится, — сказала я.
Тони внимательно посмотрел на меня. Я была рада, что выполнила его инструкции в точности. Черные глаза моментально распознали бы любой обман.
— Как ты делаешь это? Скажи, о чем я думаю? — спросила я.
— Я только частично в этой оболочке, а частично — снаружи. Я двигаюсь быстрее, чем вы, и потому могу различать… картинки.
Он посмотрел на часы — время подошло.
— Если они будут играть честно, — сказал он, — с ней все будет в порядке.
Это как-то не успокаивало. У них было слишком мало причин играть с ним честно.
Дальнейшее я помню смутно. Кровь в моих жилах словно превратилась в жидкий свинец — каждый удар сердца больно отдавался в висках и затылке.
Он повел Керри через кухню, потом через маленькую веранду, отпер дверь, открыл ее и подтолкнул девочку вперед. Он стоял к ней так близко, что снайпер не смог бы попасть в него, не задев заложницу.
Полиции не было видно. Сквозь открытую дверь я видела лишь лежащие на земле кабели, беспорядочно разбросанные на площадке перед домом автомобили и грузовики, а дальше — рваные клочья тумана. Медленно толкая Керри перед собой, он продвигался вперед.
Вдруг он поднял руки и вцепился в нее.
Они остановились. Я изо всех сил всматривалась в темноту, но кроме двух силуэтов ничего не могла разобрать. Мне показалось, что высокий силуэт закачался и оперся на тот, что пониже.
Я решила, что доктор Сингх возобновил свои атаки, вызывая дух Тони. Это могло означать, что Джоэл придет в себя, стоя посреди этого странного ландшафта рядом с Керри. Он даже не будет подозревать о вооруженных людях вокруг…
— Джоэл! — закричала я. — Стой, не двигайся!
Отчасти я считаю себя ответственной за то, что случилось потом. Услышав мой крик, он повернулся и отпустил плечо Керри. И та, выдернув второе плечо, упала на песок и откатилась в темноту.
В ту же секунду послышались крики, зажглись рефлекторы. Джоэл оказался освещен, как актер на сцене. Думаю, он не понимал, что в его руке зажат нож. Он неловко повернулся и спокойно шагнул к Керри. Это и решило его судьбу. Грохнул выстрел, потом еще несколько — снайперы защищали девочку.
Никогда мне не забыть эти бесконечные мгновения: Джоэл, покачнувшийся в ярком свете прожекторов, кричащая Керри, шум автомобильного мотора.
Наконец он упал, мягко, почти бестелесно. Он лежал на песке, но еще был жив. Я подбежала к нему, полицейский пытался остановить меня, Рассел что-то сказал ему, и меня пропустили.
Рядом с Джоэлом уже был местный доктор, он расстегивал на нем плащ и рубашку. В ужасе я смотрела на льющуюся на песок кровь. Прибежали два человека с носилками. Доктор что-то сказал им, и они медленно пошли обратно. Я поняла, что Джоэл умирает.
Опустившись на песок рядом с ним, я коснулась его руки. Глаза Джоэла были открыты. Я позвала его по имени, но он не ответил, потому я молча продолжала сидеть рядом. Песок был мокрым, твердым и холодным.
В такие минуты с людьми происходит странное. Я вспомнила всю жизнь, будто умирал не он, а я. Вспомнила то лето, когда он выращивал кроликов на заднем дворе. Вспомнила, как мы ходили в кино. Видела, как он покупает попкорн в лавке неподалеку от нашего дома… Я даже припомнила его последние, беспокойные годы в Нью-Йорке: его странствия по пустым ночным кафе, походы в музеи. Это был симпатичный молодой человек, искавший свое место в жизни с помощью книг, искусства, наркотиков… В то же самое время другой, заброшенный и озлобленный, мальчишка искал свой путь в мире, который вышвырнул его из себя.
Вдруг по телу брата прошла дрожь, и его глаза ожили. Чья-то сильная воля вошла в него, и он попытался приподняться. Мне показалось, что Тони присоединил-таки свои силы к силам Джоэла.
— Нет, — закричала я, и он снова опустился на песок. Губы его кривились в злобной усмешке, явно не принадлежавшей Джоэлу. Это был конец. Их обоих не стало. Раненое тело больше не способно было выносить их борьбу.
Я продолжала сидеть в свете рефлекторов, но не чувствовала, что вокруг меня толпится множество людей. Потом я вдруг стала различать звуки. Меня о чем-то спрашивали репортеры, люди Рассела пытались оградить меня от них. Я чувствовала, что окружена камерами и микрофонами, но только пригнулась к телу Джоэла, чтобы защитить его.
Потом рядом оказался Тэд. Он нагнулся, взял меня за руку и резко поднял:
— Здесь тебе не место, Нора.
Ощущая головокружение, я оглянулась, чтобы в последний раз взглянуть на Джоэла, но на него уже набросили покрывало.
— Уберите эту камеру, а не то я разобью ее, — кричал Тэд.
— С вашей дочерью все в порядке, миссис Бенсон, — сказал Рассел. — Только сильно напугана.
Я услышала всхлипывания и поняла, что это была Керри. Голос ее казался слабым, испуганным и каким-то странно далеким.
Рана у нее на шее оказалась пустяковой — страшной на вид, но совсем неглубокой. Тэд ее обработал и перевязал. Он вдруг стал сентиментальным, относительно, конечно. Во всяком случае, он позволил детям болтать без умолку и даже разрешил Керри выпустить Барона, хотя не переносил собачьего лая.
Барон, однако, уже истратил на лай свои последние силы. Тявкнув несколько раз, отметив тем самым радость воссоединения с семьей, он утомленно разлегся у ног Керри и не обращал внимания на звуки, долетавшие с улицы: ни на крики репортеров, ни на рассуждения детективов, которые фотографировали все вокруг и измеряли какие-то расстояния.
Когда дети наконец вдоволь обменялись впечатлениями и устало отправились спать, я продолжала смотреть на пламя в камине, а Тэд не переставал расхаживать по комнате. Его беспокоила работа. Наконец он решил воспользоваться телефоном.
Он позвонил Марте, и та сообщила ему о том, что передают по радио. Казалось странным: звонить в Нью-Йорк, чтобы узнать про все это… Как будто песок, кровь и клочья тумана в лучах рефлекторов были недостаточно реальны сами по себе.
— Я останусь здесь на ночь, — сказал он ей. — Утром позвони в лабораторию, ладно? Вернусь, когда они закончат с телом. Его повезли в Бей Шор на вскрытие.