– Уверяю вас, что подобная задержка вызвана необходимостью. Нужно было провести различные мероприятия, и я добился помощи одного замечательного человека, который исколесил пол-Европы, чтобы приехать сюда к нам.
– Вот как? – подозрительно сказала миссис Реймер. Она не забыла, что неделю назад подписала чек на тысячу фунтов, и деньги по нему, как ей доложили, уже были выданы.
Паркер Пайн нажал кнопку. Появилась молодая брюнетка восточного типа в одежде медсестры.
– Все готово, сестра Сара?
– Да. Доктор Константин ждет.
– Что вы такое задумали? – с тревогой спросила миссис Реймер.
– Познакомить вас с восточной магией, дорогая леди, – спокойно ответил Паркер Пайн.
Миссис Реймер последовала за сестрой милосердия на верхний этаж. Комната, в которую она вошла, ничем не напоминала другие: стены были затянуты дорогим штофом; на диване лежали яркие, вышитые подушки; паркет покрывали роскошные ковры. Над массивным кофейником склонился мужчина.
– Доктор Константин, – представила его сестра.
Доктор был одет по-европейски, однако имел смуглое лицо, черные глаза и пронизывающий насквозь взгляд.
– А, это больная? – сказал он низким, гортанным голосом.
– Я не больная! – воскликнула миссис Реймер.
– Вы больны не телом, а душой, – заметил доктор. – А мы на Востоке умеем лечить душу. Садитесь, пожалуйста, и выпейте кофе.
Она присела на диван и взяла в руки чашечку ароматного напитка. Пока она медленно пила, врач говорил:
– Здесь, на Западе, принято обращать внимание только на тело. Это непростительная ошибка. Тело всего лишь инструмент, на котором играют. Мелодия может быть печальной и утомительной или, напротив, веселой и жизнерадостной, и именно эту, последнюю, я и хочу заставить вас услышать. У вас есть деньги, вы будете их тратить с радостью. И жизнь снова покажется вам приятной. Это легко… легко… легко…
Неясное томление овладело миссис Реймер. Она видела доктора и сестру как в тумане, она была счастлива и… засыпала. Доктор стал вдруг очень высоким, и все окружающее приняло какие-то необычно странные очертания.
Константин продолжал пристально глядеть в глаза пациентке и повторял:
– Спите! Спите! Ваши глаза закрываются, сон подступает, овладевает вами, спите… спите…
Веки миссис Реймер смежились, и она унеслась в чудесный мир…
Когда она проснулась, ей показалось, что прошло очень много времени с того момента, когда она появилась тут, в этой комнате. Она смутно припоминала множество деталей… странные сны… автомобиль и красивую сестру, склонившуюся теперь над ней.
Но кажется, она наконец проснулась в своей кровати. В своей ли? Что-то не похоже. Ее постель у нее дома, кажется, была гораздо мягче. Смутные воспоминания далекого прошлого проснулись в ее душе… Она чуть пошевелилась, и кровать заскрипела, чего никогда не случалось в ее доме на Парк-Лейн.
Она огляделась: решительно то был не ее дом. Может быть, ее перевезли в какую-то больницу? Кажется, нет… И это явно не отель. Почти голая комната, стены желто-розовые. Стол, на котором стоял кувшин с водой, комод, самый обычный чемодан, незнакомая одежда на вешалках. На кровати перина…
– Где я? – спросила она, приходя в себя.
Дверь открылась, и вошла маленькая полная женщина, румяная и добродушная на вид. В большом фартуке, рукава закатаны до локтей.
– Ах! – вскричала женщина. – Она проснулась! Войдите, доктор!
Миссис Реймер открыла было рот с намерением протестовать, но слова будто застряли у нее в горле, когда она увидела незнакомого человека, вошедшего следом за толстушкой, ничуть не походившего на элегантного доктора Константина. Это был сгорбленный старичок в больших очках.
– Все в порядке, – сказал он, прощупывая пульс миссис Реймер, – вы скоро поправитесь, дитя мое.
– Что со мной? – спросила она в изумлении.
– С вами случилось что-то вроде припадка, вы два дня пролежали без сознания. Кажется, ничего серьезного.
– Вы нас страшно напугали, Анна, – добавила женщина. – Вы ходили по деревне и рассказывали странные вещи…
– Да, да, миссис Гарднер, именно так все и было, – подтвердил врач, – но не нужно волновать больную. Вы вскоре встанете, малютка.
– Не беспокойтесь о своей работе, Анна, – снова заговорила миссис Гарднер. – Мистер Робертс пришел мне на помощь, и все прошло благополучно. Будьте спокойны и поправляйтесь, моя дорогая!
– Почему вы называете меня Анной?
– Но это же ваше имя, – удивленно ответила женщина.
– Вовсе нет! Меня зовут Амалия Реймер. Миссис Абнер Реймер! – Она попыталась подняться.
Миссис Гарднер и врач переглянулись.
– Нет, нет, лежите, пожалуйста, – сказала женщина.
– Да, да, – поддержал доктор, – главное – не волнуйтесь!
Оба вышли из комнаты, а она осталась лежать в одиночестве, страшно заинтригованная всем происшедшим. С какой стати ее называют Анной и почему эти люди обменялись таким взглядом откровенного недоверия, когда она назвала свое настоящее имя? Где она? Что случилось с нею?…
Миссис Реймер встала с постели; ее немного пошатывало, но она медленно подошла к маленькому окошечку и выглянула в него. В нем она увидела… двор фермы! Совершенно ошеломленная, Амалия вернулась к кровати. Как она попала в этот незнакомый дом? Когда?
Вошла миссис Гарднер, неся на подносе миску с супом, и миссис Реймер спросила ее:
– Как я здесь очутилась? Кто меня привез?
– Никто, милая. Вы живете с нами уже пять лет… и трудно было подозревать, что с вами случаются такие припадки!
– Я живу здесь пять лет?!
– Да! Ну, Анна, не станете же вы меня уверять, что совершенно ничего не помните?
– Я никогда не жила здесь! И вас я совсем не знаю!
– Вы забыли, потому что были больны.
– Я никогда в жизни не жила здесь!
– Ну что вы, дорогая!..
Миссис Гарднер, несмотря на свою полноту, резво подбежала к комоду и взяла в руки фотографию в рамке, довольно старую и тусклую, и подала больной. На фотографии была запечатлена группа из четырех человек: бородатый мужчина, сама миссис Гарднер, весело улыбающийся высокий худой парень и женщина в цветастом ситцевом платье и фартуке… Миссис Реймер собственной персоной!