– Боже сохрани, только подтверждаю, – и Воронцов взмахнул воображаемой шляпой в знак особого уважения.
– Так то! Может тот самый, которого следом за ведьмой убили?
– Нет, другой.
– Тогда кто убил? – раздухарилась Зинаида Матвеевна?
– Никто. То есть я считаю, что никто, посмотрим, что суд на это скажет.
– Как так никто? – одновременно возмутились Стас с Максом.
– Вы же сами настаивали, что это убийство и мы подумали, что это тоже Проскуряков, потому что узнал, что Демин был любовником его жены, – закончил Стас.
– Так, а вот теперь не торопимся, двигаемся потихонечку. Я думаю, что дело было так. Демин, случайно услышал, как Костя ссорится с Оксаной, что говорит, что сам пойдет к ментам и все расскажет, а она не соглашалась и убеждала, что раз все думают на Андрееву, значит, так тому и быть. Игорь помаялся чуток и не выдержал, полез к другу выяснять. Костя ему как на духу все и выложил. Они судили, рядили и, в конце – концов, решили, что хоть Сафроновой и поделом, а вот чужую бабу подставлять не дело. Договорились, что Проскуряков позвонит Андреевой и попытается ей все объяснить, а там уж – как Бог даст, может та и промолчит, всем уже было известно, что Алина Витальевна тоже покойницу не жаловала. Время шло, а Проскуряков не звонил. Наконец, Демин не выдержал и решил рассказать все сам, раздобыл у Белякова номер и честно предупредил об этом друга. Идиоты, другого места не нашлось! – и Воронцов в сердцах хлопнул кулаком по столу. – Сам Проскуряков от ужаса половины не помнит, только началось все с того, что Демин стал хлопать себя по карману и говорить, что у него самого теперь есть нужный номер и что пусть Костя ему объяснит, какого черта он сам до сих пор не позвонил? Проскуряков стал нести какую-то ахинею, пока не признался, что Оксана такого ему порассказала про Андрееву, что волосы дыбом. Дескать та, исчадье ада почище любой Сафроновой, а кроме того еще и мужиков меняет как перчатки, это если совсем мягко, так что по мнению его благоверной жалеть ее – все равно что жалеть Сафронову. А уж когда Костя промямлил, что Оксана его любит и что если его посадят, она поступит как его мать – Демин сорвался. Он терпеть не мог Оксану еще с Москвы, с того самого момента, когда она уговаривала его друга похоронить и все забыть, лопоча про христианские обычаи, как потом истерила, чтобы тот остался, как строила глазки всем его товарищам у него за спиной, и как в итоге затащила на себя Маврина. Вот это все он и выложил другу, не подбирая выражений. Обалдевший Проскуряков неожиданно ранул к нему отнять номер, но зацепился за балку и падая толкнул, а Демин действительно оказался не пристегнут.
– Вы ему верите? – спустя столетие спросил Гасанов.
– Да, – ответил, не задумываясь, Воронцов.
– А как же Машка? Она же видела Демина и Оксану вместе, – спросил Стас.
– Машка Ваша – дура набитая. Ее бы за лжесвидетельствание прижать, да защищать уже некого, а жена – отказалась. Демин любил свою Свету без памяти, как дурак, насмотреться не мог, а эта выдра все бегала за ним – обмирала, все поверить не могла, что такие еще остались. Вот и выдумала все от начала и до конца. А может и впрямь видела кого, с Оксаной, но точно не Демина.
Ресторан давно опустел, а поникшая компания все не расходилась. Охрана, науськанная официантами, охолонула еще часа три назад, как только опытный управляющий наметанным глазом зацепил за столом Гасанова и Воронцова. Напитки менялись бесшумно, гостей никто не тревожил.
– Геннадий Викторович, голубчик, мне больно на Вас смотреть, остался только один вопрос, а кто все – таки напал на Алину Витальевну и мою супругу. Судя по тому, что охрану сняли, Вы злодеев поймали?
– Ай, больно! – неожиданно вскрикнул Макс.
– Лёля, ты не ту ногу пнула, – рассмеялся Модест Карлович. – Я уже понял и раскаялся, но думаю, что в силу возраста, все же могу называть голубчиком, даже господина Воронцова?
– Модест Карлович, Вы можете все, тем более что я чувствую свою вину за все эти происшествия, тем более что Алина Витальевна, как могла мне помогала. Да что там Алина Витальевна, Вы все старались изо всех сил. Мне бы раньше сообразить, что к чему, да уж больно дело оказалось многослойное, не линейная функция, так сказать.
– Геннадий Викторович, ну не томи, кто все таки? – пробасила Зинаида Матвеевна и Воронцов встрепенулся.
– На Алину Витальевну напал Наташин племянник, а на Вас Ольга Леонидовна – Маврин.
– Господи, как? Сам? Я же с ним вместе с проходной в тот день выходила, он мне еще кивнул на… – Ольга Леонидовна неожиданно побледнела и не смогла закончить фразу.