- Кто ты? - растерянно выговорил я.
Ольга молчала, а её испуганные глаза полные слез смотрели на меня.
- Я не хотела делать это, но меня заставили, - вытирая слезы, с безразличием в голосе пыталась объясниться Ольга, - если бы ты знал какие это страшные люди. Они угрожали убить моих...
- Не хочу тебя слышать, как ты могла, - я оборвал её на полуслове, - получается, что наше знакомство была подставой этого гада Колчина.
Я смотрел на Ольгу и не узнавал её, краски поблекли, её лицо, прежде светившееся от радости и наполненности любовью, приобрело серый оттенок, а сама она поникла, казалось, что дальнейшая судьба ей безразлична.
Я хорошо понимал, что взлом базы данных ФСБ с помощью похищенного крипто-контроллера, в моей квартире в первую очередь направлен против подполковника Трошина и в его отношении могло быть начато внутренне расследование, а мой арест вторичен для организатора акции. Скорее всего, группа оперативников может нагрянуть в мою квартиру в ближайшее время, поэтому, несмотря на раннее утро, я решил позвонить Трошину.
- Семён Алексеевич, простите за звонок в такое раннее время, быстро и чётко начал я, - но вам необходимо срочно приехать ко мне домой, - далее я сообщил точный адрес.
- Что опять случилось, Пётр Васильевич? - сдерживая зевоту, поинтересовался Трошин.
Я кратко обрисовал сложившуюся ситуацию, что Ольга пыталась взломать базу данных с помощью крипто-контроллера, похищенного в отделе. Я бросил Ольге одежду и сам накинул спортивный костюм. Я вздрогнул от звонка, мне показалось, что прошло очень мало времени с момента моего звонка Трошину. Подполковник прибыл с двумя сотрудниками, которые как-то буднично произвели арест Ольги, забрали крипто-контроллер и заставили подписать меня какие-то бумаги. Я посмотрел на Ольгу, в сердце шевельнулась жалость к ней, а когда ее уводили, она заплакала и закричала, что не предавала и любит меня.
Мир, созданный мной, летел в пропасть, а пошло оно все, подумал я, сидя на полу у стены в прихожей, эта жизнь, бизнес, друзья, знакомые. Несмотря на совершенную трезвость, пол качался подо мной, как палуба корабля в шторм, я добрался до кухни, держась за стену. Когда достал из холодильника початую бутылку водки, подумал, что это конец, а после сделал большой глоток и во все горло заорал, плохо выговаривая слова песни из бондианы:
"This is the end
Hold your breath and count to ten
Feel the earth move and then
Hear my heart burst again
For this is the end..."
Небеса упали, а осколки небосвода больно ранили моё сердце, оно кровоточило и болело, за все надо платить, за каждый шаг своей жизни. Неожиданно ощутил, что это не я дал отпор бандитам Колчина, а это меня жестоко и долго избивали. Всё тело ныло, как от многочисленных ссадин, это конец и полнейшее опустошение. Я перестал ощущать время и если бы меня спросили, где я нахожусь и сколько дней пью, то не уверен, что смог бы дать хоть какой-то ответ.
Очнулся я на полу кухни от какого-то странного звона и не сразу понял, что это разрывается мобильный телефон, вчера я засунул мобильник в карман штанов спортивного костюма в ожидании Трошина. На экране высветился номер телефона моего офиса.
- Не звоните мне... никогда, - зло бросил я в трубку.
- Пётр Васильевич, но коммерческий…
- Разбирайтесь сами, - я резко выдохнул, обрывая фразу секретаря.
Телефон замок и разразился новой трелью, я не стал смотреть, кто звонит, приложил к уху и по слогам произнес:
- Раз-би-рай-тесь сами!
- Пётр Васильевич, ты о чем, - раздался голос Трошина. Лю Хень Вень передал запись системы наблюдения на день покушения на тебя.
- Что ещё? - недобро спросил я.
- Понимаю, ты не в духе сейчас, - продолжил подполковник, - но возьми себя в руки и соберись. На кадрах видеозаписи запечатлён Колчин с девицей, она и вколола тебе боевую химию. Предположу, что Колчин похитил из отдела крипто-контроллер, эта девица была на теплоходе и ввела Аверьянову спецсредство. Препараты были также похищены...
Мне надоело слушать четкую рубленную речь подполковника, я размахнулся и швырнул телефон о стену, затем снова улегся на пол и замер в алкогольном сне, очнулся от хлопка двери. Шум тихих шаркающих шагов и причитания позволили идентифицировать мою мамочку.
- Петенька, мальчик мой, ты посмотри, в какую депрессию ты себя загнал. - Скороговорка мамы вызвала у меня ухмылку. - Нужно встать, вставай, сядь на диван.
- Мамочка, прекрати, - зазаикался я.
- Вот держи, - вставила мамочка кружку в мою руку. Пока я вставал, усаживался на диван, мамочка успела вскипятить воду и заварить чай.