— Да. — выпаливаю на выдохе. — Я в больнице. Неделю меня не бу…
— Что с вами произошло? — его голос меняется. Босс одновременно обескуражен, расстроен и… обеспокоен, что ли.
— П…проблемы со здоровьем. — отчаянно думаю, что и как мне сказать начальнику.
— В какой больнице вы лежите? — не терпящим возражения тоном интересуется Воронов.
— А вам зачем? — осторожно интересуюсь я. — Мне прописали полный покой.
Да, мне не стыдно напомнить начальству о существовании Трудового Кодекса, и прописанного там больничного листа для сотрудника. А то еще чего доброго организует мне филиал нашего офиса в гинекологии и буду я целый день за компьютером на созвоне с ним.
— В какой вы больнице?! — подбавляет металл в голос босс.
Все равно он узнает. Рано или поздно, поэтому набираю воздуху еще раз:
— В гинекологии…
— Понял. — босс лаконичен и немногословен, впрочем, как обычно.
Отключается. Хмм… Даже обидно, что так просто сдался. Интересно, что он там понял? Но мне не настолько это интересно, чтобы сейчас забивать этим голову.
— Процедуры. — возникает в моей палате медсестра.
— Капельницу поставите? — интересуюсь я.
— Нет, несколько уколов и пилюли.
Дальше мне вкалывают какие препараты, я пью таблетки.
Все это успокаивает меня, за окном погожий денек, тишина — больница находится вдалеке от дороги, поэтому шума машин неслышно. Я не спала почти всю ночь, и теперь меня жутко клонит в сон.
Сон — лучшее лекарство, — вспоминаю я поговорку, прежде чем задремать.
— Красавина ее фамилия! — выводит меня из небытия до боли знакомый голос. — Мне сказали она тут лежит!
Распахиваю в изумлении глаза, сажусь на кровати. От резкости движений перед глазами летают мушки.
— Что значит — не время для посетителей?! Я ее босс!! Я обязан быть с ней!
Кхм, кхм, кхм… — распахиваются мои глаза еще сильнее. Кирилл Захарович с ума сошел? Ну и что, что он мой босс?! Почему это он обязан быть со мной в гинекологии?
— Молодой человек, — возражает ему голос медсестры, — тут женщины лежат на сохранении, понимаете?
— На каком таком сохранении? — в недоумении мое грозное начальство.
— На сохранении беременности! Вы отец ребенка Красавиной? Нет? Вот и идите себе!
— Какого ребенка? — из всей выпаленной тирады выхватывает главное босс.
Повисает пауза. Я же, вся расслабленная таблетками с уколами и вовсе не понимаю, что будет дальше, но чую одно: «Штирлиц еще никогда не был так близок к провалу (с)»
— Какого ребенка, я спрашиваю!!! — требует босс ответа.
— А я откуда знаю…
Дальше слова перепалки теряются в скрипе стремительно распахнувшейся двери.
— Ангели…на Павловна!!! — по мере произношения моего имени голос босса меняется с громкого властного на волнительно — озабоченный.
Сижу, хлопая на начальство глазами.
Черт, впервые предстаю перед ним в таком виде: без макияжа (не стала краситься в больницу, я ведь болеть сюда приехала, а не на подиум), в пижаме, простоволосая — правда мои кудри — всегда прическа, с этим мне повезло. В общем сейчас я впервые с мужчиной полностью беззащитная и уязвимая.
— Это… что это все значит? — а вот босс во всеоружии: великолепно сидящий на нем костюм, галстук, часы, причесон, модная борода, брелок от Бэхи последней модели — все при нем.
— Вот… лежу… сижу… — невпопад отвечаю я.
— Это я заметил! — босс с изумлением разглядывает мое лицо без грамма косметики. Но тут у меня есть преимущество: веснушки. Много веснушек, и кожа моя смотрится не такой обнаженной, как обычная.
— Вы на сохранении? — продолжает изумляться босс.
Осторожно киваю в ответ.
— А что вы сохраняете, можно поинтересоваться? — его взгляд спускается на мою футболочку с принтом розового надкусанного пончика. Над пончиком под его взглядами истомно напрягаются соски, отчетливо выделяясь через тонкую ткань.
Обычно я никогда не позволяю себе ходить без лифчика, но тут я не хожу, а лежу в больнице, так что могу себе позволить.
— Так что вы сохраняете?
— Счет в банке! — выпаливаю я, смущаясь и очень надеясь, что мою красноту надежно прикрывают веснушки.
— Вроде в гинекологии лежите, а не в дурке, — босс смахивает глаза с сосков на мое лицо, причем с трудом таким смахивает, будто усилие делает. Тут же засовывает руки в карманы брюк, будто поправляет там что-то. — Причем тут банки, Ангелина Павловна!
— Вот именно что вы пришли в гинекологию и интересуетесь что я тут сохраняю! Очевидно, что свою беременность! — решаю, что лучшая защита — это нападение.