— Э-э-э… это зачем еще? — хмурюсь я. — Я не просижу весь день в пиджаке — мне жарко станет!
— Я же сижу как-то — пожимает шшироченными плечами Воронов.
И правда, понятия не имею, как мужчины в самую жару носят костюмы — скорее всего делают очень прохладную температуру с помощью кондиционера, но суть не в этом.
— Ангелина Павловна, вы не дослушали. — скрещивает руки на груди. — Надевайте пиджак, и мы с вами отправимся в одно место.
— Это в какое еще? — не нравится мне его скрытность
— Увидите. Выполняйте приказ!
И смотрит на меня, ждет, чтобы я как послушная собачонка приказы его исполняла. Но он ошибся. Я — исполнительная, но не покорная овца, которой можно помыкать. Поэтому выхожу из-за стола, и, повесив пиджак на руку, гордо выпрямляюсь, почетно выставляя свою грудь вперед.
Воронов лишь нервно сглатывает, таращась на встопорщившиеся соски сквозь полупрозрачную ткань.
Таким образом пропускаю его вперед и иду вслед за ним. Босс нервно оборачивается на меня каждый раз, когда в коридоре нам встречается очередной сотрудник.
— Прикройте свое бесстыдство! — требует босс, буквально затолкав меня в лифт.
— Вам что-то не нравится? — невинно хлопаю на него ресничками.
— Ах ты ж! — рычит, нависая надо мной.
Сокращает расстояние между нами. Хочет подавить меня собой. Своей массивностью, своей харизмой. Лифт тесный, а он еще теснее прижимает меня в углу. Думает, я смущусь или как-то закроюсь от него. Но нет. Не на ту напал!
Выпрямляю спину на максимум. Наши рубашки брякают пуговицами друг об дружку. Босс тяжело дышит, трепеща ноздрями и мощно втягивая воздух с моих волос.
Несмотря на то, что я откровенно бравирую и провоцирую мужчину, смелости во мне остается лишь на донышке. Сердце мое начинает биться чаще. В лифте душно — немудрено, ведь весь воздух поглотил мой босс, яростно дыша мне в макушку.
Перед глазами начинают летать мушки. Пошатываюсь на каблуках. Так, нужно уже слезать с них. Я ношу ребенка, а это серьезный аргумент для смены туфель на шпильках на нечто более удобное. Не то оступлюсь, и никогда не прощу себе последствий.
Босс склоняется ко мне еще ниже. Я не знаю, что именно он собирается делать, но, когда его дыхание касается моих губ, свет меркнет в глазах и я падаю в темную бездну.
— Ангелина! Геля!!!
— Я дам ей нашатырь.
Вокруг меня суетятся голоса. А перед отяжелевшими веками пляшут чьи-то тени. Но разлепить их я не могу, ибо нахожусь в каком-то полусне-полудреме.
— Отойдите, Кирилл Захарович! — требует женский голос, — Не то сами от нашатыря свалитесь.
Далее мои лёгкие обжигает нечто настолько противное, что я немедленно распахиваю глаза. Обезумевшие от волнения глазищи моего босса находятся напротив меня. Он машет на меня какими-то отчетами, а сама я лежу на скамье в холле. Рядом со мной склонилась наша офисная медсестра. Она-то и держит около моего носа ватный диск, пропитанный адской жидкостью.
— Ангелина Павловна! — Кирилл машет еще сильнее. — Как вы? — всматривается в мое лицо.
— Х-х-холодно!!! — явственно ощущаю, как от действий босса по моему телу гуляет сквозняк, а соски предательски и очень отчетливо оттопыриваются сквозь прозрачную блузку.
— Наденьте пиджак, Ангелина Павловна! — взмаливается босс. И насильно прикрывает мою срамоту своей брендовой вещью.
— Ей нужно на свежий воздух. — советует медсестра боссу.
Я же пытаюсь встать со скамьи, потому что вокруг нас уже собралась толпа из любопытствующих сотрудников.
— Куда? — озабоченно рявкает босс. — А ну лежать!
— Вы про воздух слышали? — слабо возражаю я.
Босс на это мое возражение просто и легко, будто я перышко, подхватывает меня на руки, я и ахнуть не успеваю.
— Быстро все разошлись по своим местам! — рычит он на толпу работников. — Работы у вас мало? Так я сейчас это исправлю!
Босс выглядит грозным, но мое ухо сейчас около его сердца, и я отчетливо слышу, как оно колотится внутри.
— А теперь на воздух. — опускает он глаза на мое лицо, дав втык зевакам. — Ну и напугали же вы меня! — стискивает еще сильнее.
А меня как торкнет:
— Я упала на пол? Животом не стукнулась? Господи, малыш не пострадал? — начинаю ерзать на руках у Воронова. А саму трясет и колотит от страшных видений. Настолько, что в носу начинает щипать, а потом и вовсе начинаю реветь позорно прямо у него на руках.
— Геля! Гель, ну ты чего? — Воронов настолько удивлен моей реакцией, что даже отбрасывает формальное имя-отчество. — Все хорошо должно быть с ребенком. Я поймал тебя. Разве дал бы тебе упасть и ударится?! Ну все, хватит, не надо плакать. Я тебе сюрприз сейчас сделаю. Ты же не знаешь, куда я тебя везу.