Дотрагиваюсь до верхней пуговицы. У меня широкие огромные мужские лапы. А Ангелина вся миниатюрная, точно зерфирка мягонькая.
Пальцы срываются на ее пока еще впалый животик. Черт, кожа шелковистая! Не удерживаюсь и провожу по дорожке чуть ниже пупка. Кожа тут же реагирует. Животик дергается и снова покрывается пупырышками.
Это же просто адова мука для моей выдержки!
Глава 24
Кирилл Воронов
Оставив Ангелину спать, иду работать. Мне даже удается увлечься, и на славу поработать несколько часов. В первом часу ночи понимаю, что спину свело от постоянного сидения на одном месте.
Кресло у меня камфорное, ортопедическое, но все равно — часами сидеть только геморрой себе зарабатывать. А у меня вон девушка, в моей постели спит. Мне в старпера превращаться ни в коем случае нельзя!
В одной из комнат пентхауса у меня оборудован спортзал. Самое то после работы. Переодеваюсь в спортивное, заглядываю к Ангелине. Та сладко спит, отвернувшись к стенке. Ладно, спишем все на беременность. Они сонливые обычно, и очень странные, с чудинкой. Вот пусть и спит, чем херней страдает.
Иду, отжимаюсь, качаю пресс, работаю на тренажёрах.
Спорт помогает избавиться от мыслей.
Хорошо. В голове пусто, как после секса. Недаром говорят, что эти две нагрузки на организм похожи.
Иду в душ. Время позднее, надо бы поспать, ведь завтра с утра в офис, но спать не хочется. Ангелина рядом, и это не дает мне покоя каждую минуту.
Спать не хочется. Можно сделать себе кофе, и дальше поработать. На кухне включен свет. Настораживаюсь.
Открываю дверь.
— Ой… — Ангелина стоит около открытого холодильника и растерянно смотрит на его содержимое.
Смешная. В моей футболке. Футболка ей большая, словно платье до колен. Без нижнего белья, сосочки ее остро торчат и выделяются сквозь тонкую хлопковую ткань. С трудом отрываю от них взгляд и перевожу на ее расстроенное лицо.
— С вами все в порядке, Ангелина Павловна?
— Кушать захотела. — задумчиво произносит она, расстроенно глядя на забитые едой полки.
— Еды — полный холодильник. Берите, что вам надо. — великодушно разрешаю я.
Ангелина тяжело и расстроенно вздыхает. Затем с сожалением закрывает дверцу.
— Вам что-нибудь подогреть? — не понимаю я реакцию девушки. — У меня есть пицца, где-то была паста, стейки, крем-суп…
— Нет. Я ничего этого не хочу. — уныло произносит секретарша.
Я растерян. Ну вот, точно так же как девушке нечего надеть около шкафа, ломящегося от платьев, так же и Ангелине нечего поесть около забитого едой холодильника. Женщина, одним словом.
— А чего бы вам хотелось?
— Фруктов…
— Мы купили бананов в супермаркете. — вспоминаю я. — Сейчас достану.
— Я не хочу бананы.
— Так. А каких фруктов вам бы хотелось?
— Клубники… — как-то неопределенно отвечает.
— А почему вы сразу не взяли клубнику, когда мы были в супермаркете? — злюсь я, потому что понимаю, к чему все идет.
— Я тогда не хотела. Хотела бананов с сыром. Бе-е-е…
— И что, вы думаете, что я сейчас среди ночи поеду вам клубнику искать?! — злюсь я еще больше.
Ангелина моргает на меня длинными ресничками. Раз. Второй. Третий. — а потом две крупные одинаковые слезы, будто бриллианты скатываются с ее глаз.
— Черт тебя бы подрал и твою беременность! — злюсь я сквозь зубы. — Не поеду!
Смотрю на часы: три тридцать три.
— Что я, чокнутый, среди ночи по магазинам за клубникой для своей секретарши ездить?
А ноги самого несут в спальню. Открываю шкаф, быстро переодеваюсь в джинсы и джемпер. Беру ключи от машины.
— Я быстро. Может, еще чего взять?
Ангелина внимательно задумывается, ее лицо принимает серьезное выражение. Именно с таким выражением она проверяет окончательную смету строительства отеля для Юнусова. Еще бы, решает, чем ребенка в своем животе накормить, а это правда важное дело.
— Малину, голубику, инжир, крыжовник…
— Крыжовник? — уточняю я серьезно.
Где я ей крыжовник сейчас возьму?!
Но хоть я и злюсь, но отчетливо понимаю, что крыжовник достану ей хоть из-под земли! Потому что слезы ее видеть не могу. Не должны такие девушки как Ангелина, плакать. Не должны, и все!
— А вот чернику не берите. Ее не хочу.
— Понял. — подхожу к ней, и осторожно стираю слезы с веснушчатых щек. — Клубнику, малину, голубику, инжир и крыжовник. Чернику не брать. Чернику малой явно не любит.
Ангелина улыбается, но глаза ее еще поблескивают. Безумно хочу собрать эти слезы губами. Безумно хочу ее поцеловать. Но сдерживаю себя. Иначе не уеду.