Геля — умная девочка, она все поймет, как надо.
Мои слова производят на Красавину впечатление. Но она быстро берет себя в руки.
— Вот когда стану настоящей женой, тогда и вернемся к этому разговору! — заявляет она и глазом не моргнув.
Глава 42
КИРИЛЛ ВОРОНОВ
— Здорово, брат! — протягиваю руку Мише.
Тот крепко жмет мою ладонь. Протягиваю ему коньяк и закуску.
— О, это хорошо ты придумал! — брат сторонится, пропуская меня в свой дом. — Давай, нарежу вкусняхи, сто лет вместе не сидели!
Через пару минут уже вдвоем сидим на Мишиной крутой навороченной кухне.
— Давай, за нас! За наш проект с Юнусовым!
Опрокидываемся по первой. Согреваюсь. Язык мой развязывается.
— Я что пришел, Миш.
— Ну, говори! — рычит старший, морщась, закусывая лимоном.
— Жениться хочу, Миш!
Брат аж давится, кашляет, глаза его краснеют.
— На Ангелине, надеюсь?
— На ней. На ком же еще?
— Молодец, — одобряет Миша, — Была бы какая другая баба, я бы против был, а Ангелина — самая лучшая для тебя кандидатура.
Я знаю, что моя рыжая лисичка давно покорила суровое Мишино сердце, но я так же знаю, что он безнадежно влюблен в другую, поэтому о ревности тут речи не идет.
— Бывшая моя проявляется.
— Что ей надо?
— Говорит, что тоже в залете от меня. Ангелинку мою провоцирует. — признаюсь я.
— А от тебя?
— Не. Мы к моменту ее залета уже не спали. Точно не от меня, но тем не менее, ходит, тварь такая, перед Ангелиной мельтешит.
— Гони ее на х…! — молодец, все-таки Миша, конкретный мужик!
— Так и делаю. Ее в дверь — она в окно.
— Так припугни, Кирюх, ты мужик или кто?
— Угу.
— Кто у вас будет? С Ангелиной, разумеется.
— Мальчик. Пацан! — не без гордости сообщаю я.
— Наш продолжатель рода Вороновых. — одобрительно хмыкает Миша. — Кирилл, не подведи Ангелину, она реально достойная девушка. Пацан должен получится замечательным!
— Такой и получится.
Выпиваем за сказанное. Я уже во всю строю планы, какой именно будет наша свадьба, какими будут роды, каким получится малыш. А Миша киснет, уходит в себя.
— Ну а у тебя, как Миш? — подливаю еще.
— Наломал я дров, Кирюх. — признается старший. — Кристинка видеть меня не хочет. К себе не подпускает.
— Ну а ты что? Вороновы не сдаются! — напоминаю наш детский девиз.
— Да, конечно, и я не сдался. Просто передышку ей дал. Пусть покочевряжится, все равно моей будет, никуда от меня не денется!
— Знаешь, что я понял, брат? — снова опрокидываемся горячительным.
— Что?
— Главное, это все же семья и дети.
— Угу.
— Что, угу, Миш? Твоя тоже беременна, давай, ищи ключи к ее сердцу, твой сын или дочь должны родиться в браке, понимаешь?
— Я-то понимаю. И своего ребенка не брошу. Просто Кристинке нужно чуть больше времени. Сильно я ее обидел, идиот!
— Ладно, не посыпай голову пеплом, — хлопаю Мишу по плечу, — Все у вас наладится. Кристина — спокойная застенчивая девушка, не обижай ее, и она простит тебя в итоге.
Миша становится мрачнее тучи.
— Люблю я ее! Влюбился как мальчишка, а она не подпускает к себе. Гордая слишком. В дерьме живет, в дерьме работает, получает копейки и от меня свой хорошенький носик воротит.
— Миш, ну, когда ты своего не добивался? Никогда, правильно! Так что, бери и действуй, все в твоих руках.
— Угу. — мрачно кивает брат.
— Прикинь, наши дети небось одновременно родятся! Известно уже кто у тебя будет?
— Девочка. Папина дочка. — на лице Михаила поселяется нежность.
— Ну и замечательно! Брат и сестра будут! Дружить станут, в один класс ходить!
— Угу, осталось только Кристинку обратно вернуть.
— Вернешь!
АНГЕЛИНА
Мы в красивом ресторане на крыше небоскреба. Народу мало — мы и несколько официантов, что сервируют наш столик легким ужином и фруктами. Столик стоит у самого прозрачного заграждения. Атмосфера романтична на все сто процентов. Закат догорает, окрасив часть горизонта в розовый и персиковый.
Кирилл волнуется. Ерзает в кресте, поправляет галстук и воротник пиджака. Мне смешно за этим наблюдать, но виду не показываю. Мой босс — суровый двухметровый бородатый мужик, который может убить меня ударом одной лишь левой руки. Но сейчас он волнуется и робеет передо мной, будто я тут взрослая, а он прыщавый мальчишка.
Странные мужчины эти создания. Вроде крутые, решалы, все могут сами, все умеют, а перед женщиной робеют, слова не в силах вымолвить.