На шестой вечер Роберто вытянул длинное, упругое, обнажённое тело поперёк кровати и зевнул, когда солнце скрылось за горизонтом. Я с нетерпением ждала, когда он проснётся, чтобы рассказать несколько незначительных деталей, которые поняла за последние несколько дней.
— Привет, милый, — сказала я и поцеловала его в губы.
— М-м-м-м, добрый вечер, моя богиня. — Он перекатился на меня и тут же начал питаться из моей шеи, стонать и, ну, наливаться.
— К-хм, — вставила я. — Милый?
Он зарычал, как дикий зверь, и начал раздвигать мне ноги.
«Держи ноги вместе, богиня. Не сдавайся».
Но он был слишком силён и развёл их, как спелый мандарин. Проклятье. Придётся начать тренировать бёдра. Если бы только уже придумали какое-нибудь приспособление для этого. Если я когда-нибудь найду его, то куплю два. Плюс несколько десятков резервных копий. Потому что, как только Роберто оказывался в колыбели моих бёдер, я становилась совершенно бесполезной.
Я почувствовала, как влажной головкой он скользит между моих складок, и напряглась. Секс и питание, поцелуи и поглаживания, вздохи и стоны начинались и не прекращались до восхода солнца. Я растворюсь в Роберто. Полностью.
«Ну, давай, Симил. Подключи мозг к губам».
— Роберто, милый, — простонала я. «Сопротивляйся оргазму, сопротивляйся наслаждению, сопротивляйся!» — Я должна тебе кое-что сказать. — Он застонал, но не отстранился ни от шеи, ни от тела. — Слушай, Нармер… Роберто. Знаю, это кажется неважным, но «Я» ещё не ушла. Думаю, тебе следует знать — мне кажется, она никогда не уйдёт.
Это правда. В последние дни я видела её несколько раз — и каждый раз в другой одежде. В более современной и кричащей. Я пришла к выводу, что она никогда не уйдёт. Какую бы цепь событий я ни спровоцировала, все действия только отсрочат конец.
— Я сбит с толку этим заявлением, но говори быстро, — выдохнул он мне в шею.
— Ну, ты был прав насчёт того, что я помогаю Мааскаб и твоему брату Филиппу. И не смогу остановиться. Я знаю, как ты к ним относишься.
Он коротко вздохнул и замер на середине толчка.
— Я поклялся стереть их с лица земли. Если ты не можешь творить добро, специально, конечно, я-то могу. Я не несу смерть.
— Значит, ты не возражаешь?
— Против чего?
— Остаться со мной, даже если я буду подрывать все твои устои?
Он улыбнулся с любовью и признательностью.
— Нет, любовь моя. Не буду возражать. Пока ты со мной.
Он накрыл мой рот своим и возобновил чувственный ритм, работая языком, членом, руками и телом в одном тщательно скоординированном танце, чтобы выудить каждую унцию удовольствия из моего смертного тела. Я вздохнула с облегчением и расслабилась в чувственном наслаждении, которого, как знала, жаждало это тело.
— При условии, что ты согласишься выйти за меня замуж и родить детей, — добавил он низким скрипучим голосом.
«Что?»
Он сумасшедший? Ни за что. Я не могу.
Брак… это ведь постоянство, а я так молода. Всего-то семь тысяч лет… плюс-минус несколько столетий. А дети? О, МОЙ БОГ! С какой стати мне соглашаться на это?
— Нет. — Я толкнула его, и он упал на спину рядом со мной, но тут же сел и посмотрел на меня.
— Почему нет, чёрт возьми?
— Из меня ужасная мать. Только представь! Мне постоянно придётся всё делать наоборот. Конечно, малыш, потрогай огонёк! Хочешь поиграть с острым ножом? Окейси.
— Симил, не говори глупостей. Я ни на секунду не поверю, что Вселенная захочет, чтобы ты подвергла опасности невинное дитя.
Я бросила на него осуждающий взгляд.
— Правда? Но она согласится на конец света? А там погибнут и младенцы и щенки!
Он смотрел прямо перед собой, явно обдумывая вопрос.
— Возможно, ты права: Вселенная может быть жестокой, но мы найдём способ всё исправить.
Зная, как сильно Роберто этого хочет, я не могла смотреть на него.
— Нет. Я не могу. Это неправильно.
Он лёг рядом и повернул моё лицо к себе.
— Тогда, согласно твоим правилам, это именно то, что ты должна сделать, любовь моя. У тебя должна быть своя жизнь. Полноценная жизнь. Со мной.
Я встала и накинула халат.
— Я не могу, Роберто. Как бы сильно я тебя ни любила, не могу.
Несколько мгновений он молчал.
— Ты боишься. Я чувствую.
ДА! Боюсь.
— Именно это я и пытаюсь сказать. Наконец-то я собрала все кусочки воедино. Ты, я, мои видения… «Я». Предотвращение апокалипсиса никогда не прекратится. Мы всегда будем на острие иглы, пытаясь удержать равновесие. Один промах, — я щёлкнула пальцами, — и всё закончится. Мы никогда не познаем мира