Поцелуй вышел глубоким, страстным, жадным, с примесью горечи, словно прощальным. «А ведь он и был таковым», — некстати промелькнула мысль, но немедленно растаяла под напором обрушившихся воспоминаний.
Он абсолютно ясно представлял, как со стоном сжимал гибкое тренированное тело, как боялся отпустить, как таял от вожделения, желая близости с любимым. И как, чертыхнувшись, оторвался от зацелованных губ и неохотно разжал руки, когда услышал звонок мобильного телефона.
— Ян, твой мобильный, — прошептал Влад, заглядывая в растерянные, подёрнутые поволокой желания глаза.
— А… да, я сейчас.
Мужчина развернулся и быстро исчез в спальне, а через минуту Влад услышал, как Ян рассержено говорил по телефону с женой. Впрочем, ничего нового в этом не было: в последнее время супруги ругались очень часто. Было немного обидно, что их совместные выходные подошли к концу. Реальность неумолимо вторглась в их уютный мирок, напомнив, что сказке пришёл конец и его любимому пора возвращаться домой к семье. Он давно смирился со своей второй скрипкой в жизни друга и любовника, но время от времени в груди нет-нет, да полыхало от злости и ревности.
Выйдя на кухню и закрыв дверь, чтобы ничего не слышать, Влад привычным жестом выхватил сигарету из лежащей на столе полупустой пачки и, прикурив, приоткрыл окно, примостившись на широком подоконнике.
Не прошло и пяти минут, как дверь тихо открылась, и Ян с виноватым видом вошёл в кухню полностью одетый, собранный и готовый к выходу.
— Прости, Влад, но сейчас я должен срочно уехать. Эля снова поругалась с Диной и убежала из дома. Скоро стемнеет, и нам нужно найти её. Она выскочила из квартиры в одних тапочках. Телефон отключён. Хорошо, что хоть куртку не забыла.
— Мне поехать с тобой?
— Не нужно. Не в первый раз такое, сам знаешь. Я перезвоню. Не провожай.
С этими словами Ян развернулся и прошёл по коридору к входной двери.
— Влад, я тебя люблю, — раздался из прихожей его громкий голос.
А после послышался характерный хлопок двери — и тишина.
Вмиг грустно и одиноко. Вот только ничего не изменить. Ян всегда был единственной любовью Влада, и он хотел быть только с ним. Кто может ответить на вопрос: почему один человек оставляет в сердце след, а другой, как ни старался, оставит его равнодушным? Чувства просто есть или нет. Кто-то примет его, а кто-то отвернётся, когда что-то пойдёт не так. Влад принял реальность такой, как она есть. Лучше редкие встречи с тем, кто дорог, нежели одиночество и попытки заменить любовь привязанностью и уважением. Да, однажды он сделал такую попытку, и Ян, хоть и болезненно, но принял его решение. Он только сильно побледнел, сказав, что попытается оставить его в покое, если сможет. И что же, они и несколько месяцев порознь не выдержали. Встретившись случайно в лесничестве, когда открылся сезон охоты, они просто уставились друг на друга, перестав соображать, куда и зачем приехали. Между ними так искрило, что они просто приняли решение слинять в ближайший мотель. Эта ненормальная любовь выматывала, отнимала нервы и силы, но без неё было намного хуже. На смену горечи постепенно пришло смирение. Ну, а что им готовит будущее, Влад думать не хотел, живя одним днём.
И вот сейчас, стоя на холодном ветру в гордом одиночестве, осознанно отделившись от тех, кто пришёл проститься с Яном, Влад сжимал в руках большой букет из тёмно-бордовых, почти чёрных роз и медленно коченел внутри. Словно вместе с любимым ушло всё тепло из этого мира, и больше некому греть истерзанную душу и ноющее от тупой боли сердце.
Влад так глубоко погрузился в свои мысли, что вздрогнул, когда услышал, как первый мёрзлый ком земли с громким стуком ударился о полированную крышку гроба. Ему немедленно захотелось покинуть это место, чтобы не видеть и не слышать, как его Яна закапывают в землю. Лишь чудовищным усилием воли Влад остался недвижим. Одинокая скупая слеза поползла по щеке и упала на грудь, но ни один мускул не дрогнул на побледневшем лице. Крик боли от потери засел глубоко в горле, мешая дышать. Едва ли не впервые в жизни Влад готов был потерять контроль над эмоциями, явив миру свою единственную слабость — любовь к Яну Меркулову. Мысленно уговаривая себя стоять на месте, он будто невидимой стеной отгородился от происходящего и стойко выдержал всю церемонию похорон до конца. И только тогда, когда от свежего холма земли, усыпанного цветами и утыканного венками, все отошли, он решился наконец-то подойти к могиле. Застыв рядом ледяной статуей, Влад, не мигая, уставился на фотографию Яна: красивого, молодого и открыто улыбающегося миру.
— Господи, Ян… Ты же обещал позвонить, — прохрипел он, немало удивившись своему изменившемуся от долгого молчания голосу. — Как же так…
Повинуясь внезапному внутреннему порыву, Влад поднял руку и провёл озябшими пальцами по фотографии, очерчивая овал знакомого лица, словно пытаясь впитать в себя образ, запомнить каждую чёрточку. Затем, словно опомнившись, что он может находиться тут не один, Влад присел возле могилы на корточки и положил розы на землю возле креста. И как раз вовремя, так как за спиной услышал звук приближающихся шагов.
— Скажи, Влад, ты знал?..
— Знал что, Макс? — спросил, не поворачивая головы мужчина.
Да, он сразу узнал голос стоящего за спиной юноши. Юная копия своего отца — так сам он говаривал Яну не раз. Влад не мог не узнать его, ведь он вхож в эту семью с самого её появления.
— Я про любовницу отца. Это от неё в тот вечер возвращался?
— Что?! — не сдержавшись, громко и удивлённо воскликнул Влад и резко развернулся к Максу. — Ты в своём уме, парень? У твоего отца, кроме Дины, никогда не было другой женщины. Это совершенно точно. Кто сказал тебе такую ерунду? Он уезжал по делам фирмы и просто задержался дольше планируемого. Такое бывает.
Светло-серые глаза Макса, так похожие на глаза Яна, с минуту испытующе глядели, казалось, прямо в душу, стараясь отыскать правду. Оба молчали. Видимо, уловив в глубине зелёных глаз Влада что-то такое, что его убедило и успокоило, Макс облегчённо выдохнул.
— Тогда почему ты сегодня не подошёл к нам с мамой?
— Макс, прости, я не смог. Я сочувствую и сопереживаю, но… Это… это очень больно и для меня тоже, пойми. Да и твоя мама едва держалась. Думаю, что, увидев меня живого и здорового, она бы просто не выдержала. Ведь со мной всё хорошо, а твоего отца больше нет. Боюсь, моя попытка поддержать только бы навредила. И, чего уж лгать, не готов я, если быть полностью откровенным, оказывать поддержку. Вот так-то. Сам хочу выть от безысходности. Ты же прекрасно знаешь, что мы были друзьями с Яном чуть ли не с самого детства: жили и росли в одном дворе. Он был лучшим и верным другом. И даже женитьба на твоей матери никак не повлияла на этот факт. Так что, если глупых вопросов больше нет, то тебе лучше вернуться к родным. Ты им сейчас нужен. А я ещё немного побуду в одиночестве, если ты не против, конечно. Мне есть над чем подумать. Кстати, Макс, тебя уже ждут. — Влад кивнул в сторону, переключив внимание парня на худенького невысокого юношу, который стоял неподалёку. — Иди скорее, а то твой друг замёрз.
Макс, не желая казаться слабым, украдкой смахнул непрошеные слёзы, которые появились, когда он взглянул на могилу отца, и, обернувшись, посмотрел на друга. И тут его глаза расширились от удивления.
— Ты ненормальный, Сеня?! Почему без куртки?
— Я спешил и дома забыл. Часы остановились. Я думал, что не успею вовремя, вот и… — тихо ответил парень, подойдя ближе, и виновато опустил голову, пряча за длинной чёлкой голубые глаза.
— И ты всё это время стоял на холоде? Сумасшедший! Какой же ты всё-таки…
Макс резким движением расстегнул молнию своего пуховика и быстро снял. Затем уверенно набросил его на плечи друга и, решительно посмотрев на Влада, сказал:
— Надеюсь, ещё увидимся. Не бросай нас совсем. Хоть иногда приезжай и звони.
— Не пропаду. Не мёрзните оба. Марш отсюда!
Макс кивнул, и, в последний раз бросив взгляд на могилу отца, он с другом направился к выходу из сектора.
— Пошли, горе луковое. Ты точно заболеешь.