— Я вовсе не замёрз, — возмутился как-то неуверенно Арсений.
Вместо ответа Макс взял друга за руку и покачал головой.
— Ну вот, что и требовалось доказать. Пальцы ледяные.
И он потянул парня к дороге, где их уже выглядывала мать Макса.
Эта короткая, но показательная сцена не прошла мимо внимания Влада, который, пока парни не скрылись из вида, не спускал с них внимательных глаз. Нет, в этих отношениях всё не так просто. Ну, по крайней мере, со стороны Арсения. Макс пока явно не замечает не совсем дружеский интерес парня к себе, играя во взрослого. Совсем как поступал с ним Ян когда-то. Он тоже считал себя взрослым, а его — несмышлёнышем, хоть разница у них была всего три года.
— Ох, боюсь, как бы история не повторилась, — сказал он в пустоту.
Влад провёл ладонью по колючей от двухдневной щетины щеке. Как же он устал. Решение напиться пришло само собой. Отличный способ хоть на одну ночь позабыть ноющую боль в груди и зияющую пустоту в сердце. Чтобы перестало раздирать душу на части чувство невосполнимой потери.
— Скажи, Ян, как же мне жить в мире, где нет тебя? Научи. Сам я пока не знаю.
Ответа, естественно, не последовало. Влад отрешённо покачал головой. Если семья любимого может бороться с несчастьем вместе, поддерживая друг друга в этом страшном горе, то ему придётся справляться в одиночку. Мужчина снова посмотрел на лицо Яна, улыбающееся с фотографии.
— Согласен, это уже не твоя проблема, дружище. Ты сейчас далеко отсюда. Тебе и дела нет до живых людей.
Влад хохотнул, хлопнул себя по коленям и поднялся в полный рост. Ноги затекли от долгого сидения на корточках. Он постоял немного, пока кровь снова не восстановила нормальную циркуляцию по сосудам, а потом медленно развернулся и побрёл прочь.
========== Глава 2 ==========
Макса и Элю не узнать было невозможно. Влад только закончил разговор по телефону, как услышал громкие голоса.
— Прекрати разыгрывать вселенскую трагедию. Подумаешь, беда какая.
— Но почему она не разрешила переночевать у Васи?
— Ты уже ночевала у Василисы на этой неделе.
— И что? Мне с ней веселее. И когда ты стал таким занудой, братец?! Неужели и я в семнадцать стану такой же? — пробурчала сестра.
— Да не будь такой эгоисткой, Эля! Сегодня же год со смерти отца. Побудем оба дома. С нас не убудет, а маме спокойнее.
Девочка замолчала и резко погрустнела, почувствовав себя пристыженной. Ни брат, ни сестра не могли видеть Влада, который стоял рядом за углом сторожки, прислушиваясь к разговору.
— К нам даже Арсений перестал приходить. А он твой лучший друг. Вот почему? Куда делся?
— Он учится.
— Всё это отговорки. Ты тоже учишься в универе, но свободное время у тебя есть. Просто со смерти папы все нас бросили и забыли. Только Влад иногда звонит и заходит.
— Не придумывай, никто нас не бросал.
Влад не стал слушать дальше, хоть было и интересно узнать мысли детей в отсутствие рядом взрослых. Но ему ещё нужно было навестить могилу Яна и успеть заскочить на работу до закрытия банка: сокращённый рабочий день всё-таки. Обогнув дом с другой стороны, мужчина быстро пошёл к открытым воротам кладбища. А с Диной и детьми решено было встретиться в другой день.
***
Дина поправила свежие цветы в мраморной вазе, намертво привинченной к надгробной плите рядом с блестящим на солнце базальтовым памятником. Портрет Яна, выбитый на холодном камне, получился замечательно. С тёплой улыбкой он взирал на молодую женщину — казалось, вот-вот подмигнёт. Дина печально улыбнулась. Сколько раз со дня смерти мужа она корила себя за то, что не отпустила его раньше. Ведь знала, видела, что ничего у них не получалось. И сколько оба не пытались, не было счастливой и дружной семьи. Возможно, если бы Ян был свободным и нашёл свою дорогу, то сейчас был бы жив; приезжал в выходные и виделся с детьми, а её не мучило бы чувство вины и сожаления. Зачем же она так поступала с ними? На этот вопрос ей не хотелось отвечать, и она всячески избегала рассуждений на эту тему. Вот только вода и камень точит, так же, как и мысли, которые становились всё назойливей день ото дня. И, судя по тому, что нашёптывал бессонными ночами внутренний голос, она выходила не несчастной жертвой сложившихся обстоятельств, а эгоистичной стервой, которая давно разлюбила, но отдать шикарного мужчину другой женщине не хотела. Дина горестно покачала головой, пытаясь отмахнуться от болезненной темы. Именно из-за невозможности простить себя и отпустить прошлое она не отвечала на знаки внимания хорошего человека. Ян в могиле, а она снова заняла место на брачном рынке невест. Нет, может, когда-нибудь она и попытает счастья снова, но точно не сейчас. Ещё слишком рано и свежи воспоминания. Прежде, чем уйти, Дина прижала сложенные руки к груди и едва слышно прошептала: «Прости».
Первая годовщина. Влад привычной дорогой направлялся по кладбищу в сторону девятого сектора, где находилась могила Яна, когда увидел Дину, стоявшую к нему спиной. Она поправила цветы и зажгла новую лампадку, вот и задержалась, а дети ушли вперёд и ждали на стоянке. Дина казалась печальной, одинокой и хрупкой в своем тёмно-вишнёвом приталенном пальто, но Влад не подошёл, не встал рядом, не сказал слова утешения. Он не хотел с ней встречаться сегодня, потому и остановился в тени старого раскидистого дуба, решив подождать, пока она уйдёт. Благо погода была хорошая. Для конца ноября было удивительно тепло и сухо. Он достал из кармана сигареты и закурил, глубоко вдыхая дым с ароматом ментола. Прислонившись плечом к дереву, мужчина наблюдал, как Дина, постояв немного возле могилы, решительно и быстро уходит, сокращая путь напрямую, петляя между могилами. Ему было по-человечески жаль её. Влад ни в чём не винил Дину, так уж сложилась жизнь. Но стоять у могилы Яна вдвоём — жена и любовник — это всё же чересчур. И пусть она правду не знает, но знает он. И этого вполне достаточно для того, чтобы избегать встреч на кладбище. Едва молодая женщина скрылась из виду, Влад отправил сигарету в стоящий недалеко мусорный контейнер, небрежным жестом расстегнул верхнюю пуговицу пальто, вынул спрятанную на груди тёмно-бордовую розу и направился к могиле Яна.
— Ну, привет, дружище! — тихо проговорил он.
***
Ближе к вечеру Влад не спеша возвращался домой. Неяркое осеннее солнце ещё не успело спрятаться за затянувшими полнеба тучами и радовало глаз. Он постепенно привыкал к новому району и приобретённой недавно в собственность квартире. Как хорошо стало просыпаться в постели по утрам без теней прошлой жизни, притаившихся и наблюдавших из каждого угла старого дома. Так замечательно топать в кухню босыми ногами, улыбаясь и повторяя — направо. Ведь раньше она находилась слева. С каждым прожитым днём на новом месте чувствовалось, как становится легче. Тупая ноющая боль, терзавшая душу и преследовавшая почти весь год, медленно, но верно отпускала. Всё чаще Влад думал о Яне без горечи потери, а с тихой светлой грустью. Как сказал однажды его психолог: время если не лечит, то заставляет примириться с реальностью. Самая сильная боль и отрицание действительности происходят первые сорок-шестьдесят дней, а потом приходит стадия переживания потери. Всё это было, и сейчас, когда пришло смирение, осталось перестать оглядываться назад.
Предаваясь мечтам о тихом субботнем вечере возле компьютера с большой кружкой крепкого чая, Влад почти дошёл до дома, когда солнце неожиданно пропало и стал накрапывать дождь. Подняв голову вверх, он недовольно нахмурился. Решение двигаться быстрее пришло само собой, и он, подняв вверх ворот пальто, хотел было немного пробежаться, как вдруг его взгляд невольно отметил странную возню в доме на пятом этаже. Влад застыл на месте и напрягся, как гончая, почуявшая след. Это что ещё такое? Твою дивизию! Похоже, кто-то из жильцов его подъезда собрался сыграть в ящик у него на глазах. Сука! Ну, нет, не сегодня!
Влад сорвался с места, и, что есть силы, бросился к железной двери, за секунды преодолевая небольшое расстояние. Как раз в это мгновение, словно по волшебству, дверь открылась, и из неё вышла девушка. Влад успел проскочить внутрь до того, как она захлопнулась, и буквально взлетел по ступеням на пятый этаж. На минуту он остановился, прикидывая, куда двигаться дальше, а когда понял, метнулся к ближайшей квартире и с силой надавил на кнопку звонка.