— Не до кипения, — проворчал Володин, — а только почти до кипения. Я же вам объяснял... — Он встал из-за стола, взял две чашки и осторожно разлил кофе, ибо это тоже требовало некоторого навыка.
Филькин раньше этот кофе терпеть не мог — слишком горький, даже если и сахару много, — но настойчиво приучал себя к нему, потому что Володин очень любил кофе, а был он отличным штурманом, да и легче было нести штурманскую вахту, когда под рукой у тебя всегда был кофе.
— Мерси, — сказал Филькин, принимая чашку.
— Смотри ты, — усмехнулся» Володин, — простой вроде парнишка, а по-французски понимает. — Он вернулся к столу и отхлебнул кофе. — А недурно, Петр Гаврилович. Если бы вы так же преуспели в изучении морского театра...
Филькин виновато потупился, а Володин подумал, что это, наверно, несправедливо — до сих пор напоминать Филькину о его промахе, когда тебя самого командир не особенно и отчитывал.
— Хотя... — проговорил Володин, — я в ваши годы не лучше разбирался.
Вообще-то, себя в эти годы Володин как-то не помнил отчетливо — вот разве командир напомнил сегодня тот случай с маяком, — но вполне сейчас допускал, что и сам он в двадцать два года был не опытнее Филькина.
— Я постараюсь, — горячо сказал Филькин. — Чтоб к следующему разу все назубок! Честное слово!
Их штурманскому делу такая эмоциональность могла только вредить, и Володин сказал, склоняясь над картой:
— Ладно, пейте, а то остынет.
Все-таки Филькин был старательным парнем, морскую службу и штурманскую свою профессию любил, а это, в конце концов, было главным.
Желтоватая светящаяся точка автопрокладчика чуть заметно вздрагивала на штурманской карте, в рубке и в центральном было тихо: все уже надышались свежим воздухом, накурились и, свободные от вахты, легли спать.
— А когда же штурман отдыхать должен? — спросил за спиной Филькин, с недоумением листая какую-то инструкцию. Так выходило, что штурману на корабле и некогда отдыхать. Он обязан был бодрствовать, когда корабль проходил узкости или малоизученные в навигационном отношении районы, при выполнении боевых упражнений, при тактическом маневрировании и при ухудшении видимости. Теоретически Филькин все это знал еще из училища, но одно дело было заучивать это, сидя в штурманском классе, и потом все же вовремя ложиться спать по отбою (попробуй только опоздать — сразу накажут), — и совсем другое было сейчас, в море, на корабле, когда от того, как ты выспался, как отдохнул, могла зависеть жизнь корабля и людей.
— Отдыхать? — переспросил Володин. — А это командир определяет. Но не более, чем три часа подряд.
— Почему — не более?
— Иначе трудно потом входить в свою вахту, — терпеливо объяснил Володин. — От обстановки отстаешь... Вы этого не почувствовали сами?
Как же не почувствовал?! Но ему, Филькину, и через час трудно было пока...
— А что мне делать, когда командующий на лодку придет? — спросил Филькин.
Ох, Петя, Петя... Что ему делать!..
— На глаза не лезть, — сказал Володин. — Сидеть тихо в своей каюте и заниматься чем-нибудь.
— Мне командир велел прочитать «Капитальный ремонт», — сообщил Филькин.
— Вы что, не читали? — удивился Володин.
— Не пришлось как-то... — потупился Филькин.
— А спрашиваете, что вам делать! — Володин улыбнулся. — Приказание выполнять...
Точка автопрокладчика подошла к самому краю полигона, Володин включил трансляцию и доложил в центральный пост:
— Штурман. Освободили двадцать третий полигон. Курс сто восемьдесят пять градусов.
— Есть штурман... — И пока Володин еще не отключился от центрального, он услышал команду рулевому: — Курс сто восемьдесят пять градусов.
Володин проложил новый курс корабля и внимательно осмотрел по карте предстоящий им путь.
А там, в базе, его ждут письма, и обязательно должно быть от Аллы. По первым же ее строчкам он сразу поймет для себя основное: она еще не потеряна для него... А вдруг нет никакого письма? Что тогда? Тут Володин уже заранее обиделся на нее: не может же она не понимать, как ему нужны ее письма... А почему не может? Он сказал ей об этом на аэродроме? Написал когда-нибудь?..
— Штурман! — донесся до Володина резкий и уже нетерпеливый голос по корабельной трансляции.
— Есть штурман!
«Видно, не первый раз вызывает», — подумал Володин.
— Заснули, что ли?
— Никак нет, товарищ командир... Думал, — честно признался Володин.
— Я всегда подозревал, что вы думающий офицер, — добродушно сказал Букреев. — Но чтобы до такой степени... Доложите наше место.