Амели принимала ванну, когда зазвонил телефон. Как только раздался первый звонок, она встала, вся в пене — пришлось ополоснуться, прежде чем идти к телефону. Она думала, что это Тристан, он должен был позвонить, чтобы договориться о встрече. В тот вечер их пригласили на ужин. Ополоснувшись, она завернулась в полотенце и выбежала в салон, на ходу приговаривая вслух: «Иду, уже иду».
Она не успела — включился автоответчик. Она могла бы снять трубку, но не стала этого делать. Стоя у телефона, она испытывала странное возбуждение при мысли о том, что прослушает сообщение, не снимая трубку. Она была уверена, что это Тристан. Каково же было ее удивление, когда она услышала незнакомый женский голос. Несколько мгновений сомнения одолевали ее: ответить или нет? Горло сдавило. Звонила некая М., она обращалась к Тристану, предлагая встретиться как-нибудь вечерком на следующей неделе. Амели сняла трубку:
— Алло?!
Подчеркнуто непринужденным тоном М. спросила Амели, не затруднит ли ее передать Тристану сообщение.
— Я вас слушаю.
— Будьте любезны, просто попросите его мне перезвонить.
15.
Боли в желудке усиливались, но пока все же не мешали ей работать. В сентябре пошел второй год работы Амели в школе Жюль-Ферри. Она занималась вторым годом дошкольного обучения и часто, возвращаясь домой, рассказывала разные забавные истории про своих малышей, которых обожала.
(Порой, уединившись в ванной, она выпячивает живот, выгибаясь, словно беременная, кладет на него руку и разговаривает вслух с воображаемым плодом: «Как ты там, любовь моя? Это мамочка. Когда ты появишься на свет, жизнь станет еще прекрасней. А пока пользуйся моим теплом. Я позаботилась, чтобы у тебя было уютное гнездышко…» Потом она смотрит на свои груди и пытается представить, какими они станут, когда она действительно забеременеет.)
Тристан подолгу наблюдает за ней. Ему кажется, что Амели живет в каком-то другом мире, параллельном их совместной жизни. Она часто что-то напевает. Ее нежный и хрупкий голос становится для него символом того внутреннего мира, который ему недоступен. Иногда, прижавшись лбом к оконному стеклу, она стоит и смотрит вдаль, совсем как ребенок. Суть ее мыслей пока не имеет значения. Она блуждает далеко, в ей одной известных мечтах. Не это ли то единственное, что ей по-настоящему принадлежит?
Когда она остается одна, она подолгу слушает музыку, порой даже танцует. В такие моменты она часто ставит Шопена. Как бы ей хотелось быть пианисткой. Она закрывает глаза и слушает звуки музыки, музыки изгнания. Ей видятся уходящие вдаль польские степи, а на фоне этих нот тихий голос убеждает: в конце концов, слез в мире куда больше, чем ты думаешь.
Они все реже спят вместе. Тристану кажется, что она легко может обходиться без секса. Хотя, чтобы удержать его, она все готова отдать, лишь бы тоже стать его любовницей, но она не знает, как к нему подступиться, не решается даже заговорить.
Однажды они пошли в гости к друзьям — супружеской паре. Сама мысль о «супружеской паре друзей» уже была невыносима Тристану, но худшее его ждало впереди. Ни с того ни с сего во время ужина хозяйка дома, обращаясь к ним, вдруг якобы в шутку спросила, когда они планируют сыграть свадьбу. Амели так посмотрела на Тристана, словно он один знал ответ на этот вопрос. Его охватило неприятное чувство смущения, но, нацепив подобающую улыбку, он напомнил, что «у них еще все впереди, разве не так?».
16.
У М. большая квартира. Она уже встала, Тристан еще в постели. Он смотрит на нее со спины. Он и сам удивлен, но должен признать, что это тело по-прежнему привлекает его, после стольких ночей.
Она надевает бюстгальтер и как ни в чем не бывало, даже не взглянув в его сторону, спрашивает:
— А кстати, чем занимается твоя жена?
Изумленный Тристан смотрит на нее с восхищением. Она задала свой вопрос совершенно безразличным тоном, лишний раз подчеркивая свою победу.
— Я не женат.
— Да в конце концов, это одно и то же…
— Она преподавательница младших классов.
М. поворачивается, чтобы он увидел, как ее позабавило услышанное. Сама не зная почему, она представляла себе, что та, другая, была «творческой личностью», музыкантшей или что-нибудь в этом роде.
— Ты хочешь сказать, что живешь с училкой?
Тристан пожимает плечами.
— Ну да, в каком-то смысле.
Она в белье, подходит, наклоняется над ним, не касаясь его. В ее взгляде Тристан читает нечто похожее на ненависть. Обычно она никогда не приводит мужчин к себе, предпочитает сама ходить к ним. Тем не менее с самого начала их отношений Тристан постоянно приходил сюда. Они никогда не ходили в отель.