Но как Леон вывез деньги за границу? В банк нести такую сумму он побоялся бы, значит вывез наличными. Может на машине в Финляндию? Но это несколько рейсов, с огромным риском, что деньги обнаружат таможенники, как русские, так и финские и, потом, Финляндия вовсе не та страна, где банк приветливо откроет счёт, если в его дверях появится человек с сумкой пятисотевровых купюр. Самолёт тоже не годится. Тогда как?
Деньги. Именно они стали, той внезапно вставшей между ним и его женой, преградой.
Именно они толкнули их к разводу, стали катализатором их разрыва.
Хотя, нет. Не надо лукавить, перед самим собой. Катализатором стал всё-таки алкоголь. Проклятый алкоголь, к которому он пристрастился после того, как состоялся тот памятный, их с женой, разговор.
Он помнил, что всё время считал многих знакомых и даже родственников, недалекими, глупыми людьми. В основном из-за различия во взглядах, на политику страны, на окружающий мир.
Его поражала их принятие власти, чинопочитание. Согласие с любыми законами, не на словах, а в душе, на деле. Какой -то лжепатриотизм, внезапно появившаяся ненависть ко всему западному. Появившаяся лишь от того, что из телевизора шло внушение: «Настоящий россиянин обязан презирать и ненавидеть запад». И ведь внушили.
Приходилось выслушивать от коллег, знакомых и родственников всю эту глупость про угрозы исходящие, например от Украины, как квинтэссенции всего антирусского. Разговоры об этом, подчас, начинались в самых мирных застольных беседах.
Всё это ужасно раздражало его.
Из детских воспоминаний осталось, что когда-то в стране уже были времена засилья лживой прессы и пропагандистских лозунгов, типа: «мировой пролетариат», «обгоним Америку», «победим империализм». Но тогда люди, не показывая этого внешне, в душе лишь посмеивались над пропагандой, а с друзьями в приватных беседах все в открытую говорили, что страной управляют сбрендившие кремлёвские старцы и рассказывали про них анекдоты. А сейчас, вся эта политика повторяется, и многое теперь даже хуже, но большинству людей, почему-то, всё нравится, всё устраивает. Получалось, что из своих, бывших сокурсников университета, коллег, просто приятелей он один сквозь десятилетия пронес, почти в полной неизменности, демократические, свободолюбивые взгляды и мечты о справедливом обустройстве окружающего мира.
Андрей часто говорил жене, обсуждая их знакомых или родственниках.
-Ну какие же они всё-таки идиоты.
Обычно она не отвечала ему или молча соглашалась, улыбаясь.
А однажды, лет семь назад, когда они возвращались из гостей, ответила:
-Они идиоты, а мы умные. Но они почему-то живут намного лучше нас.
Эта её фраза словно ударила током. Словно пробудила от какого-то сна, в котором он находился долгие годы. Сделала смешными и ничтожными все убеждения, жизненные принципы. Он понял, что стал белой вороной, не только как либерал, а и в другом, в бытовом и насущном.
Да, определенно, их семья не была самой бедной, но всё-таки их кредитный «КИА» в подметки не годился "Мерседесам" и новеньким «Тойотам» родственников и друзей. А их дача, постоянно требующая затрат, не могла сравнится со многими другими. И квартира была совсем не в том районе, где они хотели бы жить. Вторая квартира купленная, на всякий случай для того, чтобы сдавать в аренду, тоже не была шикарной. И вот теперь, после развода, как раз в ней-то он и живет.
Андрей стал болезненно реагировать и завидовать, когда случайно узнавал какие должности и доходы даже у незнакомых ему людей.
Появилось ощущение бессмысленности прожитой жизни. Жизни, в которой он не сумел достичь ничего. Жизни, построенной из ошибок, несбывшихся мечтаний, пустых принципов и идеалов. И сомнительного успеха, в виде лишь двух изданных книжек.
В той стадии жизни, когда каждый нормальный человек начинает пользоваться плодами того, что заработал ранее, у него не было почти ничего. Он был даже не главный редактор в газетенке, название которой, никто не знает. Не отпускало осознание, что предоставленной ему свыше жизнью, он воспользовался не так, как мог бы. Не так как смогли другие.
Андрей хорошо запомнил тот день, когда отправился вместо работы, в пивной бар и просидел там, пока не просадил все имевшиеся у него с собой деньги.
А потом пошло-поехало. Несколько лет как в дурмане. Если бы районная администрация не прекратила финансировать редакцию и её не закрыли бы, то его всё равно, рано или поздно, уволили бы за прогулы или за появление на работе в нетрезвом виде.
Те несколько лет были самыми ужасными. Он пил, потерял работу, жена ушла. Дочери одна за другой вышли замуж за напыщенных и самовлюбленных болванов, которые смотрели на него сверху вниз.