— Перестань глазеть! — строго сказала она и зашла за кусты. Теперь Яшке была видна только ее голова.
— Очень нужно, — ответил он и снова стал расправлять мокрые рублевые бумажки.
Зойка протянула из-за кустов руку:
— Принеси сумку!
Яшка послушно принес сумку и опять спустился к лодке.
Платье под жарким солнцем подсохло быстро. Девушка натянула его на себя и бросила сверху:
— До свидания, папуасик! Встречай через час.
Возвращалась Зойка с туго набитой сумкой. Придерживая ее обеими руками, осторожно спустилась вниз и тяжело перешагнула через борт.
— Уф, жарища! — сказала она и удобней устроила свою ношу на коленях. Теперь девушка не позволяла себе озорничать.
— Ишь, нагрузилась! — дружелюбно сказал Яшка.
— Сегодня журналов много. Учителю — «Новый мир», агроному — «Октябрь», «Нева», председателю какая-то бандероль, книги, наверное. В читальню шесть журналов. Ну, а газеты почти в каждый дом. Да я и не обижаюсь, что тяжело: пусть себе читают. Писем тоже достаточно.
— Мне нет письма? — спросил Яшка, хотя получать письма ему не от кого.
— Тебе еще пишут.
Яшка, щурясь на солнце, энергично греб. Весла поскрипывали в уключинах. Вдоль бортов журчала вода. Над рекой гулял теплый широкий ветер. Он трепал Зойкины косы, поднимал подол ситцевого платья, оголяя круглое розовое колено. Зойка поправляла платье и энергичным кивком отбрасывала косы за спину.
Причаливал Яшка кормой, чтобы девушке было удобнее выходить.
Зойка уходила, и Яшке становилось скучно. Он привязывал лодку, брал книжку и ложился на песок, прикрыв голову старой соломенной шляпой. Но читать не хотелось, и он лениво смотрел на реку, которая струилась вдаль среди отмелей, обрывов и кустарника. Яшка все больше чувствовал одиночество. Ему хотелось, чтобы на берегу опять зазвенел голос Зойки, чтобы она была здесь, рядом и говорила с ним.
Шел Яшке восемнадцатый год. Учился он неважно, в седьмом и восьмом классе сидел по два года. Зойка над ним подтрунивала. Она вообще много подсмеивалась над ним, и хотя он не обижался, ему все же было неприятно.
«Папуасик, голопузик! Откуда у нее такие слова? — думал Яшка. — Неужели я такой смешной?» Он посмотрел на свой голый загорелый живот и решил, что хватит щеголять в одних трусах.
На другой день Зойка не узнала перевозчика. Он надел черные брюки, новенькую тельняшку, присланную братом из Мурманска, ботинки и превратился в рослого красивого парня. Зойка даже не сразу села в лодку, а стояла и смотрела, как он отвязывает цепь, берется за весла. Яшка молча развернул лодку кормой к девушке и сказал:
— Садись.
— Ого, — сказала Зойка. — Как вырядился. В честь чего?
— В честь хорошей погоды, — ответил он.
Зойка села в лодку и, наблюдая за гребцом, хитро сощурила глаза. Яшка догадывался, что она придумывает новое прозвище.
— Лодка есть, тельняшка есть, брюки клеш. Есть и пристань. А вот спасательных кругов не имеешь!
— А зачем? Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, — ответил Яшка и рассмеялся.
— Неново! — сказала Зойка.
— Ничего, зато здорово!
— Не скучно тебе тут целыми днями торчать? — вдруг спросила она серьезно.
Яшка помолчал, налегая на весла. Потом ответил:
— Скучно. Да что поделаешь, заставили. — Он опять подумал и добавил: — Пассажиры все молчуны какие-то. С тобой только и весело…
Зойка опустила глаза.
— Так уж и весело? — она медленно свесила руку за борт, сделала движение, как бы собираясь плеснуть в Яшку водой, но сдержалась, только поболтала рукой в теплой, быстрой волне.
Выходя из лодки, Зойка задержалась, стоя одной ногой на берегу, другой на кормовой банке. Повернулась вполоборота к Яшке, подняв руки, стала поправлять косы. Она посмотрела на него сверху вниз как-то по-новому, с загадочной и задумчивой грустинкой. Он тоже, подняв голову, поглядел на нее. Солнце брызнуло ему в глаза горячим светом, и он на мгновение зажмурился. Когда открыл глаза, Зойка уже бежала по косогору. Лодка от сильного толчка отплыла от берега.
После Яшка перевез несколько человек и, ожидая почтальоншу, заранее подъехал к правому берегу. Вскоре на обрыве послышались знакомые быстрые шаги, и Зойка, придерживаясь за обломанные ветки, неторопливо спустилась вниз, села в лодку и привычным движением положила на колени сумку. Едва Яшка отъехал от берега, как на обрыве выросла высокая фигура механика Гая. Гай нес на спине мешок и под мышкой — свёрток.
Яшка, табаня веслами, снова причалил к берегу бортом. Механик снял с плеча мешок и, поднатужившись, одной рукой бросил его в лодку. Она качнулась, в мешке звякнули металлические части. Гай сел на банку, снял кепку и, достав платок, вытер потный лоб. Русые волосы у него свалялись от пота. Лицо красное. Механик шумно отдувался.
— Тяжелый, черт! — он пнул ногой мешок. — Запчасти. Насилу отвоевал. Дефицит! Уборка скоро, комбайны надо готовить.
— Много ли комбайнов-то? Тут и готовить нечего. Работяги! — насмешливо сказала Зойка.
— А ты думаешь, с ними мало возни? Ого! Это тебе не газетки по ящикам рассовать…
Гай протянул руку и слегка дернул Зойкину сумку. Зойка резко ударила его по руке. Гай убрал руку.
— Ого! Сердитая!
— Не трогай что не положено.
Гай дружелюбно рассмеялся и закурил. Обернулся к Яшке:
— Ну, капитан, как дела?
— Плаваем потихоньку, — небрежно ответил Яшка.
— Работка у тебя — позавидуешь!
— Кому как, — уклончиво отозвался Яшка.
Лодка мягко зашуршала днищем по песку, а бортом о бревно причала. Гай встал. Сверток у него развернулся, и он замешкался. Яшка взялся за мешок:
— Давай помогу!
— Валяй.
Яшка взял мешок одной рукой и не мог оторвать его от днища, взял двумя — еле приподнял. Гай расхохотался:
— Ну-ну, смелей!
Яшка почувствовал на себе взгляд Зойки, шире расставил ноги и, стиснув зубы, взвалил груз на плечо. С трудом удержал равновесие. Не спеша шагнул на брёвна причала, чувствуя, как в висках стучит кровь. Но все-таки отнес тяжелый мешок подальше, на траву, и там сбросил его.
— Молодец! — похвалил механик. — Силёнка есть!
Гай покрепче прижал сверток локтем и без видимых усилий одной рукой закинул мешок за спину.
«Здоровый, черт!» — восхищенно подумал Яшка.
Зойка замедлила шаг и, кивнув в сторону механика, подзадорила Яшку:
— А тебе одной рукой не взять.
Опять посмотрела на него, как тогда, выходя из лодки, и быстро зашагала вслед за Гаем в деревню. Поравнявшись с механиком, что-то сказала ему и рассмеялась. Яшка нахмурился и, опустив голову, исподлобья долго смотрел им вслед.
Кончился сенокос. Гай отремонтировал комбайны, и они вышли на уборку ржи на поле, раскинувшееся недалеко от речки. Яшка смотрел, как машины, ритмично рокоча моторами, ползали по ржи — один ближе, другой дальше. «Вот это работа! — думал перевозчик. — Не то что день-деньской околачиваться у речки!» Ему очень захотелось стать комбайнером. Яшка все больше думал об этом и однажды, выбрав время, сбегал в правление и попросил, чтобы осенью его направили на курсы. Председатель обещал послать учиться, и Яшка повеселел.
Каждое утро он нетерпеливо ждал, когда придет Зойка, чувствуя все большую привязанность к этой девушке. Однажды он предложил ей:
— Зоя, давай дружить, а?
Зойка вспыхнула, опустила глаза. Ответила сдержанно:
— Как же с тобой дружить? С темна дотемна ты на речке. Ни в кино пойти, ни на гулянье. Ты сам пойми…
— А ты приходи сюда на реку. Покатаемся. Вечером тут хорошо, тихо, красиво.
— А твои пассажиры?
— Они не помешают. Вечерами бывает немного.
Он стал ждать каждый вечер. Зойка не приходила.
Утром, встречая ее, он спрашивал:
— Почему вчера не пришла? Я ждал…
— Не могла. Репетиция была в клубе…