- И теперь вы снова ринулись в бой? - смеясь, спросила Катя. - Хотите доказать, что вы были правы?
- Хочу, - ответил я.
- Ничего у вас не выйдет. И снова вас назовут беспочвенным фантазером.
- Ах, Катя-Катюша, - сказал я огорченно. - Вы-то зачем это говорите? Ведь вы этого не можете знать наверняка. Еще неизвестно, кто…
Я не договорил, потому что она вдруг сунула мне в руки газету и сказала:
- Читайте.
Я мельком пробежал по первой странице. Ничего особенного. Все как и должно было быть. Лесные богатыри, доярки, почины, соревнования.
- На третьей странице, - подсказала Катя.
Я развернул газету и прочитал: «В Усть-Манске проходит всесоюзная конференция по распространению радиоволн».
Катя тихонько хихикнула в рукав. Наверное, на моем лице слишком явно было написано удивление. «24 декабря в 12 часов дня в Доме культуры электромеханического завода открылась всесоюзная…»
- Какое сегодня число? - хрипло спросил я, с ужасом думая, где я мог потерять целый день.
- Двадцать четвертое, - ответила Катя совершенно серьезно.
- Тогда почему об открытии говорит в прошедшем времени? Ведь она откроется только через час!
- Так ведь это завтрашняя газета.
Я перевернул лист. Газета «Красное знамя», 25 декабря.
- Ничего не понимаю… Какое же сегодня число?
- Двадцать четвертое. Какое же еще?
- Ну вот что, Катя. Вы меня простите. У меня что-то с головой. Переохладился, наверное.
- Вы не переохладились, и голова у вас в порядке. Это завтрашняя газета! Я всегда продаю завтрашние. Только их плохо берут. Все требуют сегодняшних. А сегодняшних ко мне не завозят.
- Этого не может быть!
Но ведь статья-то была написана про нашу конференцию. И мой доклад был назван прожектерским.
- Странно, - сказал я. - Теперь я знаю, что со мной будет в ближайшие часы. А если я захочу все сделать не так, как здесь написано? Возьму и не пойду на конференцию?
- Ничего не выйдет, - сказала Катя. - У вас нет причин для этого. Ведь это не только ваш доклад?
- Да, действительно. - Я на мгновение представил себе взбешенную физиономию Гошки и вздрогнул. - Похоже, что ничего не изменишь. Разве что в мелких деталях, которые все равно в газете отсутствуют. Ловко это у вас получается, Катя. Продавать завтрашние газеты - это не то что сегодняшние. Это интересно.
- Значит, не возьмете в экспедицию? - спросила она насмешливо.
- Вот что, Катя, - сказал я, не отвечая на ее вопрос. - Когда вы закрываете киоск?
- В восемь.
- Я зайду за вами в половине восьмого. Хорошо?
- Хорошо. Только что мы будем делать? На улицу вас надолго выпускать нельзя. Замерзнете.
- Что-нибудь придумаем. Я побежал, Катя-Катюша. Я хочу сделать все, чтобы меня назвали беспочвенным фантазером. Я хочу этого!
- Счастливо, - кивнула она. - А я хочу вас ждать.
Я как вкопанный остановился в дверях, не зная, что и сказать. Опять она смеется надо мной!
- Бегите, бегите. Тепло все вышло. Я буду ждать!
2
Я выбежал в пятидесятиградусный мороз и, окутанный столбом пара, помчался вверх по проспекту - мимо университетского общежития, мимо фигуры Кирова, стоящего с поднятой рукой, мимо корпусов политехнического.
В просторном, но аляповатом фойе Дворца культуры с канделябрами, люстрами и кожаными диванами было уже полно народу. Я сдал свое чисто символическое пальто в гардероб, взбежал на второй этаж и оттуда с балкона уставился вниз, надеясь отыскать в толпе знакомое лицо.
Мне повезло, и через десять минут я уже разговаривал со своим бывшим однокурсником. И начались вопросы: где? когда? женат? дети? сколько? диссертация? Семена Федорова? Как же, помню. Морозина? У нас тут нынче все время морозина.
Из знакомых я больше никого не встретил, а мой однокурсник вскоре оставил меня. Он был одним из организаторов конференции, и я понимал его. Хлопотливое все-таки хозяйство эти конференции.
Ровно в двенадцать зазвенел звонок председателя. С вступительным словом выступил знаменитый академик. Потом объявили распорядок работы секций и подсекций, комитетов и комиссий. Конференция начала свою работу.
Я не взял в Катином киоске газету. Почему - сам не знаю. Наверное, растерялся, заторопился. И теперь приходилось слушать длинные обзорные доклады.
В перерыве все бросились в буфет пить пиво и жевать бутерброды.
А потом началась работа секций, и в нашей секции, к моему удивлению, оказалось человек сорок. А я-то думал, что все радиофизики ринулись в исследование ионосферы, плазмы и прочего, что ближе к космонавтике.