Разочарование? Честное слово, в ее голосе разочарование! Ну ни хрена себе, я так еще и титулом обзаведусь.
– Кто знает. Но это очень может быть, если мне сильно повезет. – Я многообещающе улыбнулся. Тау просияла.
А почему, в самом деле, нет. Она красива, богата, умна. Я, черт возьми, тоже уже не беден. Так какого хрена, если за Аделью мне все равно не угнаться? Пожалуй, стоит об этом подумать, если живым останусь. Да ну к лешему, и думать не буду, женюсь на ней, и дело с концом.
За воротами Лесфада князь удостоил нас личной встречи. Он подал ей руку, а когда она оказалась на земле, поцеловал ее. Мне он руки не подал, да я и не горел желанием быть узнанным.
Пока шел обмен любезностями, так любимыми аристократами, я стоял подле коня и молился всем богам, каких смог вспомнить, чтобы проклятый ветер не сорвал надвинутый на глаза капюшон. Трепались они долго, словно старые друзья, и только когда конюший обратился ко мне за разрешением отвести скакуна в конюшню, князь обратил внимание на закутанного в плащ человека.
– Кто ваш спутник, леди?
– Мой спутник – мой телохранитель и мой большой друг. Но его имя вам ничего не скажет.
– Леди, – укоризненно произнес князь, – вы известны своим знанием этикета. Как, по-вашему, я должен буду себя чувствовать, если мне придется обращаться к вашему другу «эй, ты». Пожалуйста, не обижайтесь. – Это уже мне.
– Я не обижаюсь, – ответил я, стараясь изменить голос, получилось хреново. – Вы правы. Меня зовут, – черт, я этого не продумал, придется выкручиваться, – меня зовут Ратнор.
– Ратнор? – Князь напрягся.
Зря я так. Князь человек образованный, наверняка книжки читал и знает, что ратна на ларгеше значит медь, а ор означает прилагательное, от него образованное. То есть, по своей глупости, я назвался собственным именем, только на другом языке.
– Я слыхал это имя. – Князь внимательно смотрел на меня и, будь я проклят, если его глаза не улыбались. – Но, честно говоря, я думал, что вы сейчас в некотором роде заняты в районе Берроя.
Я же говорю, зря я так, он умный, он догадался.
– Мне пришлось отложить все свои дела, чтобы сопровождать леди Таурелию, – бесцеремонно соврал я, чем еще больше укрепил его подозрения. Надеюсь, у меня паранойя.
– Что ж, – князь, не скрываясь, улыбнулся, – добро пожаловать в Лесфад! Вам отведут покои рядом.
– Прошу прощения, князь! – Тау сделала шаг и, взяв князя под руку, отвела его в сторонку.
Что она говорила ему, я не слышал, но князь сперва с удивлением, а потом с восхищением поглядывал на меня. Наконец они вернулись.
– Хорошо, – князь едва сдержался, чтобы не улыбнуться, – вас проводят, а сейчас извините меня. Мне надо встречать других гостей. Такова доля хозяина.
– Да, конечно, – сказала Тау и, взяв меня под руку, прижалась всем телом.
Я похолодел, а князь понимающе улыбнулся и подмигнул мне. В полусне я добрался до наших покоев и, не снимая одежды, повалился на кровать и проспал до вечера.
Глава 31
КОНЕЦ ИГРЫ
За то время, что меня здесь не было, Лесфад ничуть не изменился. Он все такой же серый, противный и сырой. От сырости хочется спать, или квакать, или заняться чем-нибудь, что хоть как-то способно отвлечь от созерцания прогнивших стен. Но беда в том, что в голову ничего не лезет, то ли мозги отсырели, то ли покрылись тиной. Неудивительно в таком-то месте. Я боюсь подходить к окну, выхожу в коридор только по острой необходимости, стараюсь никого из местных обитателей не видеть, я боюсь подцепить что-нибудь посильнее тоски, постепенно захватывающей меня. Хвала богам, со мной Тау.
До грандиозного представления, как сказал князь на одном из ужинов, остается еще несколько дней. И нет никаких сил дальше мокнуть. Вот мы с Тау и решили согреть друг друга. Идея отменна, время в приятной компании да в горизонтальном положении летит незаметно. Мы только и делаем, что едим да наслаждаемся обществом друг друга. И между нами не посмеет встать никакая тоска.
Одна беда: отхожее место находится не внизу, во дворе, а за стеной. Не привык я к этим ночным горшкам! Я и представить не могу, как туда можно попасть, особенно спросонья. Это для Тау все просто, она и привычна к этому, да и ее женская природа такому не противится. А мне от одного вида этих приспособлений как-то не по себе. Вот и приходится, пока очаровательнейшая девушка терпеливо ждет, развалившись на постели в весьма пикантной позе, полуголому пробегать три чертовски больших этажа, пересекать двор, делать дело и потом нестись обратно. Во время такого забега меня и поймал князь.
– А я все думаю: ты это или не ты? – сказал он и отделился от стены.
Я вздрогнул и остановился, уткнувшись в стену и набив огромную шишку. Во влип! И чего же я, дурень, плащик не надел. Это же надо, и время-то какое, до рассвета еще часа четыре. Ни один нормальный человек в такое время не выйдет из своих покоев, только ненормальные вроде меня или князя.
– Ты чего испугался, Медный? – спросил князь и подошел ко мне.
Я с надеждой взглянул на лестницу, ведущую наверх. Может, рвануть туда да зарыться у Тау под юбкой, а там посмотрим, как он меня достанет. Он перехватил мой взгляд, улыбнулся и тихо сказал:
– Я понимаю, там, наверху, тебя ждет красивая женщина. Тебе бы хотелось там оказаться? Хотелось бы, я знаю, мне бы самому хотелось быть на твоем месте. Но мы каждый на своем месте. А она, я думаю, подождет и простит тебя. Нам предстоит мужской разговор, – вздохнул он. – И как ты сумел подобрать к ней ключ?
– Врожденное обаяние, – ответил я.
– Да? – Он недоверчиво скосил глаз. – Да, этого у тебя хоть отбавляй, – признал он, – ты со своим талантом даже королевскую дочь смог бы обольстить.
Князь, князь, ты даже не представляешь, насколько ты прав. Прав, но с одним исключением: не королевская она, графская. А в остальном ты прав. Я имел неосторожность влюбить ее в себя и теперь вот полуголый бегаю по твоему проклятому замку и не знаю, что с этим делать.
Мы шли довольно долго по запутанным лабиринтам Лесфада, которые здесь почему-то называются коридорами. Если князь не задумал меня убивать, ему придется дать мне провожатого, а то я в одиночку точно заблужусь.
Наконец он толкнул едва заметную дверь в стене и, пропустив меня внутрь, вошел сам. Комнатенка так себе, скромная. На стенах разноцветные ковры со сценами из легенд, не поддающиеся описанию. На полу тоже ковер, в котором мои ноги сразу утонули по щиколотку. По углам и над дверью горят масляные лампы. Люстра с тысячью свечей свесилась с потолка над столом, на котором стоят яства, все сплошь на серебряных подносах. Я же говорю, ничего особенного по сравнению с домиком Тау.
Князь обошел стол и присел на лавку за ним.
– Ну, – он знаком показал, что я тоже могу сесть, – и о чем ты хотел со мной поговорить?
Во дает! Я хотел? Ничего себе? Да я и в мыслях такого не держал, по крайней мере сейчас. Так я ему и сказал.
– Да брось ты. – Князь вытянул ноги и принял полулежачее положение. – Чего тебе бояться? Это единственная комната, где нас никто не подслушает. Так что говори смело.
– Что говорить? – спросил я, оторвав взгляд от еды и проглотив слюну.
– Прекрати валять дурака, Медный! Ты хотел со мной поговорить. Иначе зачем тебе называться Медным на языке, умершем еще до рождения наших с тобой дедов?
– Просто, – я вздохнул и, глупо улыбнувшись, выпалил правду: – просто вы застали меня врасплох и это первое, что пришло на ум.
– Да? – Князь почесал подбородок. – Я думал, ты умнее.
– Простите, что разочаровал вас, – грустно сказал я.
– Ну раз ты не хотел со мной разговаривать, тогда поешь, а то Тау тебя, наверное, совсем извела.
Это мне дважды предлагать не надо, и я с должной опаской приступил к трапезе. После того как первый кусок упал в желудок, а я не оказался на полу, я отбросил всякую осторожность и как следует налег на еду.