ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. КРОВЬ РАССКАЖЕТ
20
— Ты готов?
— Да, сэр.
— Время пришло.
С момента этого разговора прошло почти полчаса, и теперь — пока секунды неуклонно отсчитывали время до назначенного часа выкупа — Ладенмер вел свою вторую машину — темно-синий седан «Пирс-Эрроу» — по улицам Нового Орлеана, двигаясь в сторону северо-западной части города. Кертис сидел на пассажирском сидении, а сзади него стояла картонная коробка, внутри которой покоились двести пятнадцать тысяч долларов в купюрах, не больше пятидесятидолларовых. Сама коробка была закрыта, но не запечатана, как и приказывали похитители.
Поскольку у него не было смены одежды, Кертис все еще был одет в форму носильщика, но без красной фуражки — ее он оставил в особняке магната. Ладенмер едва ли спал прошлой ночью. Он подремал только час или около того вчера днем, когда они вернулись из поездки, во время которой — после небольших поисков — нашли рыбацкий пирс в конце Сандаски-роуд. Он выглядел растрепанным и уставшим и действовал только на силе энергии стресса. Он предложил Кертису сесть за руль «Пирс-Эрроу», но из этого ничего не вышло, так как Кертис сказал ему, что никогда в жизни не водил машину.
Улицы были почти пусты, за исключением нескольких других ночных путешественников. День выдался пасмурным и тяжелым. На северо-западе над озером вспыхивали случайные росчерки молний, и их яркое свечение на мгновение окрашивало бурлящее небо вокруг них в ярко-фиолетовый цвет. Ладенмер захватил с собой термос крепкого черного кофе, и, пока ехал по призрачно-тихим улицам, употреблял дозы кофеина одну за другой.
— Скажи ей, что мы едем, — попросил Ладенмер, неотрывно смотря вперед своими впалыми глаза.
Кертис уже сделал это, когда они выехали из особняка, но он согласно кивнул и сосредоточился:
— Нилла, он снова просил сказать тебе, что мы в пути. Осталось совсем немного.
— Хорошо, — отозвалась она. — Я думаю, что они еще не ушли.
— Но… они же возьмут с собой тебя и малыша Джека, ведь так?
— Я не знаю. Как я уже говорила, они весь день продержали нас в этой комнате.
Кертис с облегчением заметил, что связь с ее стороны была сильнее, чем вчера. Должно быть, ей удалось немного отдохнуть — достаточно, чтобы зарядиться. В течение дня они переговаривались только урывками, так как он не хотел ее снова утомить, и именно во время одного такого разговора она сказала ему, что за весь день они не видели никого из трех своих похитителей, ничего не ели и ничего не пили.
— Дай мне знать, когда они придут за вами, — попросил Кертис. — Мы будем на том пирсе ровно в час.
— Спасибо, Кертис. Большое тебе спасибо за то, что ты здесь, со мной.
— Мы уже скоро будем на месте, поэтому вам не о чем беспокоиться.
— Что она говорит? — спросил Ладенмер, прервав сосредоточенность Кертиса.
— Она говорит, что они еще не ушли.
— Да я и не сомневался, что они заставят нас ждать какое-то время на том проклятом пирсе. Но самое главное… деньги с нами, и это все благодаря Виктору. Он хотел пойти со мной и спрятаться на заднем сиденье, но я сказал ему, что если они его найдут — а они обязательно все осмотрят — там разверзнется ад. У меня будет достаточно проблем и из-за твоего присутствия.
— Как вы собираетесь это объяснить?
Ладенмер остановился на красный сигнал светофора. До этого он уже сказал Кертису, что они не будут включать фары и превышать скорость — привлекать внимание полиции, не было частью плана. К тому же, если их остановят, это нарушит временной график, который они составили сегодня днем.
— Я скажу, что ты мой водитель. Им может это не понравиться, но они не станут заострять на тебе много внимания.
Кертис понял, к чему он клонит.
— Вы имеете в виду, потому что я негр?
— Отчасти, — вздохнул он. — А еще потому, что ты — тощий парень, который не производит впечатления хоть какой-то угрозы. Прямо сейчас не требуй от меня осторожничать на каждом шагу, Кертис. Я не в том настроении.
— С этим не поспоришь, — ответил Кертис без гнева или негодования, потому что это была реальность его мира.
Светофор переключился, и Ладенмер поехал по туманным улицам, где ночью подкрашенные желтым светом уличных фонарей знаменитые старые дубы и плачущие ивы города принимали форму корявых драконов, притаившихся на обочине дороги.