— Можешь ли ты рассказать мне, что здесь происходит? — спросил Ол Крэб Кертиса, как будто другое его «Я» просто испарилось.
— Нет, он не может, — твердо ответил гость.
Кертис догадался, кем может быть этот человек.
— Вы из полиции?
— Верно.
— Эй, эй, эй! — Ол Крэб нахмурился, и каждая морщинка на его лице стала бездонной впадиной. — Что значит из полиции? Кертис, ты влип в неприятности?
— Нет, сэр, это не я, это…
— Это официальное дело, — ответил мужчина. Он засунул десятидолларовую купюру в нагрудный карман пиджака Ол Крэба. — Возьмите это, и будем считать, что все улажено. Вас это устроит?
— Я… считаю, что… Кертис, я переговорю насчет тебя с боссом, но… полиция? Разве ты не можешь мне сказать, что…
— Нет, он не может, — мужчина схватил Кертиса за левый локоть. — Пойдем, меня ожидает машина.
Ол Крэб продолжил идти рядом с ними до самого выхода со станции. За дверями шел проливной дождь, покрывший лужами тротуар и улицу.
— Кертис! — позвал Ол Крэб. — Если я тебе понадоблюсь, или… или просто будет что-то нужно, ты мне позвони. Есть мелочь?
— Да, — ответил Кертис. — Спасибо, мистер Крэбл.
— Хорошо. Я позвоню тебе позже, чтобы проверить, как ты! Слышишь?
— Слышу, — сказал Кертис, а затем человек в выглаженном сером костюме и хрустящей шляпе подвел его к правой задней двери пятнистого от дождя, но ярко сияющего черного автомобиля с покрышками на белых ободах и с настолько блестящим хромом, что он слепил глаза даже в этот пасмурный день. Перед ним открыли дверь и чуть не втолкнули его на плюшевое заднее сиденье желто-коричневого оттенка. Очутившись внутри салона, Кертис увидел, что рядом с ним — с левой стороны — сидит худой мужчина примерно сорока пяти лет. Его угрюмое лицо обратилось к Кертису, и тот подумал, что его светло-голубые глаза одновременно выражали надежду и страх. У него были рыжеватые волосы, которые торчали во все стороны и нуждались в расчесывании, с небольшим налетом седины на висках. Он был одет в простую белую рубашку с закатанными рукавами и темно-коричневые брюки, но ни шляпы, ни пиджака при нем не было.
— Куда? — спросил водитель, когда сел за руль, запустил двигатель и включил стеклоочистители.
— Просто вперед, Виктор.
Красивая машина плавно тронулась от станции Юнион и направилась на запад по Южной Рэмпарт.
— Меня зовут Джек Ладенмер, — обратился к нему мужчина, сидевший рядом с Кертисом. — И прежде чем вы произнесете хоть слово, я хочу, чтобы вы сказали мне одну вещь о моей дочери, которую вы не могли бы узнать не… не переговорив с ней своим… как она рассказывала… своим особым способом.
— Что именно, сэр?
— Кем… кем она хочет быть, когда вырастет.
— Я никогда прежде не спрашивал ее об этом, — Кертис заметил, что мужчина медленно моргнул, и добавил: — Я спрошу ее сейчас, но я не смогу одновременно вести обе беседы.
Единственным ответом Ладенмера стал почти незаметный кивок.
— Нилла, — позвал Кертис, глядя прямо на ее отца. — Нилла, ты меня слышишь?
Прошло несколько секунд, прежде чем пришел ответ:
— Я слышу тебя, мы все еще сидим и ждем, и я так и не знаю, чего именно, но малыш Джек начал плакать, и это было ужасноянезналачтоделатьяпростохотела…
— Помедленнее, — сказал он. — Ты говоришь очень неразборчиво. Сделай несколько глубоких вдохов, это должно помочь.
— Когда вы собираетесь спросить ее? — спросил Ладенмер, но Кертис не обратил на него внимания, так как был целиком сосредоточен на девочке.
— По-моему, сейчас мне лучше, — вернулась она. — Этот человек с пистолетом — Донни — он пугает меня, Кертис. Мне кажется, что женщине едва удается удерживать его от убийства мистера Хартли.
Кертис отправил ей сообщение:
— Нилла, я сейчас с твоим папой и полицейским по имени Виктор. Только не паникуй, а то снова начнешь искажать слова, и ответь мне на вопрос… кем ты хочешь быть, когда вырастешь?
— Что? О чем ты говоришь?
— Твой отец проверят меня. Не могла бы ты ответить на этот вопрос?
— Я… говорила, что хочу быть медсестрой, но папа сказал, что я достаточно умная, чтобы быть врачом.
— Хорошо. Сейчас я собираюсь передать ему твои слова, так что я… — что там говорят на радио, когда программа заканчивается? — Я ухожу, но скоро вернусь, — закончил он.
— Кертис! Кертис! Скажи папочке, что с нами все в порядке! Скажи ему, что я его люблю! Скажи ему, что мы напуганы, но мы собираемся вернуться домой, я знаю, что так и будет!