— Что? Нет, нет, это… просто…
— Убей.
— Я не могу, Мурат… Пожалуйста…
— Убей, — повторил мужчина и, не дожидаясь, пока Касим решится сделать это, усмехнулся. — Трус, — прошептал он и вдруг подался вперед, сам насадившись на лезвие сабли одним резким рывком.
Рука Касима дрогнула, он расширенными глазами смотрел в лицо бывшего друга, не в силах сделать ни одного вдоха. Кровь обагрила лезвие, стекая по нему вниз к рукоятке, пачкая его руки, делая пальцы липкими и мокрыми. Касим отшатнулся так поспешно, что едва не упал на землю, и с отчаянием переводил взгляд со своих окровавленных рук на Мурата, который уже заваливался вперед, падая в уличную пыль.
Мурат сказал, что он трус. И это было самой настоящей правдой.
========== Слушаюсь… и повинуюсь, мой повелитель ==========
«Товарищи» Мурата скрылись еще до того, как исход поединка был предрешен. Расул хотел было их задержать, но калиф махнул рукой и велел позволить им уйти. Тело Мурата стражники забрали, чтобы похоронить по настоянию Касима. Всю дорогу до дворца он подавленно молчал, и Амир переживал, что тот вообще разучился говорить, потому что он даже не отвечал на вопросы, словно и не слышал их. Тогда калиф решил его не отвлекать. По возвращении во дворец Касим вышел в сад и принялся упражняться, намеренно выматывая себя до полного изнеможения. Когда калиф хотел пойти к нему, Расул остановил его и с почтением посоветовал оставить пока его телохранителя в покое, после чего попросил уделить ему пару минут.
— Мой господин, я узнал кое-что о том торговце, — заведя Амира в кабинет, сразу начал докладывать он. — Самого Таруха я не нашел, он покинул Джавахир Абаль еще в тот день, когда вы купили Касима. Но я узнал, что его продал ему хозяин Арены, его зовут Дарин. Он иностранец. Платит нам большие деньги, чтобы иметь возможность проводить здесь свои бои.
— Мы должны немедленно побывать там, — тут же загорелся Амир, но Расул покачал головой.
— Оставьте это Касиму. Я не думаю, что стоит вмешиваться в его дела. Он сам все вспомнит и вам расскажет, а если вы попытаетесь сейчас что-то сделать, то, скорее всего, только навредите, повелитель.
Калиф приуныл, но послушался своего капитана, поэтому следующие несколько дней вплотную занялся государственными делами и детьми, исподтишка наблюдая за Касимом. Тот даже ночевал теперь в саду, ни с кем не разговаривал и даже, похоже, не ел, разве что пил иногда, когда рабыни оставляли для него в садовой беседке еду и питье.
Амир часто замечал его сидящим в тени дерева с закрытыми глазами. Касим пытался вспомнить, голова постоянно болела, и понемногу он припоминал события своей жизни. Понимая это, Амир не пытался его отвлекать, хотя иногда приходил и садился рядом. В первый раз он пришел с опаской, немного робко даже для себя самого, боясь, что Касим прогонит его. И куда только делся высокомерный, самоуверенный калиф Джавахир Абаля?
Но Касим не прогнал его, коротко улыбнулся и продолжил неподвижно сидеть с закрытыми глазами.
Амир попытался сконцентрировать все свое внимание на детях. Эта неугомонная орава, осознав, что им можно все, теперь бегала по всему дворцу и сбивала с ног слуг и стражников. Они были везде — в кабинете калифа, рисуя углями на важных государственных бумагах, на кухне, лопая пирожки, которые им щедро отдавала повариха, во дворе у фонтана, в конюшне, в саду…
Калиф не пускал их в свой личный огороженный уголок сада, не желая тревожить Касима, но в большом они могли играть сколько угодно. Теперь во дворце стало гораздо оживленнее. Даже рабы стали улыбаться чаще. Они были очень разные — эти неугомонные человечки, несущие огромный заряд настроения и счастья. Самый старшенький — Сабир — обожал Расула, постоянно ходил за ним по пятам, умоляя разрешить ему потрогать саблю. Малик же предпочитал проводить время с Амиром, особенно он обожал сидеть у него на коленях, когда тот был занят государственными делами в своем кабинете. Что касается младшенького — Джамаля, тот оказался самым кротким, робким и милым созданием среди этих трех. Огромная библиотека калифа очаровала его, и он мог проводить там целые часы, вдыхая запах пыльных книг, трогая их корешки, шурша страничками и гуляя между стеллажами. А еще он любил сидеть на большом столе калифа в его кабинете, когда тот что-то писал, и наблюдать за тем, как ползет по белому полотну бумаги неровная черная строчка затейливой арабской вязью. Он пытался подражать калифу, но у него получались какие-то каракули, что очень огорчало мальчика. Амир не переставал им умиляться. Впрочем, он обожал всех троих мальчишек.
Однажды, когда калиф был занят чем-то, Джамаль пробрался в его покои и очень быстро нашел выход в сад. Заметив там Касима, мальчик осторожно приблизился к нему и остановился рядом, тактично ожидая, когда мужчина обратит на него внимание. Он узнал его — этот человек нес его в тот день, когда калиф забрал их во дворец.
Касим открыл глаза, взглянув на ребенка, и улыбнулся.
— А что ты делаешь? — звонким голоском поинтересовался мальчик.
— Пытаюсь вспомнить.
— Вспомнить? Что? Ты что-то забыл? Или потерял?
— Да, — вздохнул Касим. «Забыл свою жизнь, потерял свою честь», — подумал он с горечью. — Я забыл, кто я.
— Наверное, ты был очень хорошим? — наивно предположил Джамаль.
— Почему ты так думаешь? — усмехнулся мужчина, обнимая ребенка и притягивая на свои колени.
— Потому что мне так кажется. Ты хороший.
— Но ты ошибаешься.
— Разве? Ты совершил что-то плохое?
— Что-то очень плохое, — серьезно кивнул Касим, не став лгать. — Совсем недавно я это вспомнил.
— А до этого ты ничего не помнил и был хорошим, ведь так? — настойчиво спросил ребенок. — Ты ведь пришел тогда в трущобы и забрал нас с братьями.
В понимании ребенка все поступки были донельзя простыми, и это заставило Касима невольно улыбнуться.
— Да, но… это не меняет того, что я натворил в прошлом, — уклончиво ответил мужчина и со вздохом откинулся на шероховатый ствол дерева, снова прикрыв глаза.
— Нужно оставлять прошлое позади, если решил быть хорошим, — поучительным тоном объявил Джамаль. — Ты разве не знаешь, что человек — это то, чем он хочет быть?
— Откуда тебе это известно, Джа? — спросил Касим с улыбкой.
Какой наивный ребенок! Само очарование… Наверное, Данияль ¹ был такой же. Хотя… нет. Данияль был гораздо старше, но такой же наивный. Это Касим знал наверняка. Как и то, что брат его мертв. Он вспомнил почти все. Как провел детство в этих ненавистных трущобах, как дрался на улице, ища приключений на свою задницу от безысходности, пока не понял, что нужно хоть как-то помогать семье. Как и многие женщины в трущобах, его мать пыталась заработать на жизнь, продавая свое тело. Это убивало его. Она очень рано ушла из этой жизни, будучи не в силах вынести тягот, потому что была явно не того склада, как многие другие. Необходимость отдаваться другим за деньги подтачивала ее здоровье быстрее, чем нищета. Даниялю было семь, когда она умерла. А ему самому двенадцать. Отца Касим вообще не помнил. Каким-то чудом он сумел продержаться до восемнадцати, умудряясь держать на плаву не только себя, но и своего маленького брата. Тот родился на этот свет немного недоношенным, а потому был очень хрупок здоровьем, как мама. Он часто болел, постоянно кашлял… Когда в трущобы пришла эпидемия, почти половина жителей умерли. Это было ужасное время, и Касим сейчас радовался, что смутно помнит его. Та болезнь окончательно подкосила братишку, и он уже не смог встать с постели. К счастью, Касиму повезло: как-то ночью он попался на глаза хозяину Арены — Дарину. Тот был нездешний, и, заметив, как Касим, один вступив в драку с тремя подростками, вышел из нее победителем, решил взять его под свое покровительство. Саму причину конфликта Касим уже не помнил. Дарин забрал его к себе — тогда Касиму было пятнадцать, — обучал несколько месяцев, кормил, даже купил ему одежду. Там Касим и познакомился с Муратом. Дарин брал талантливых мальчишек с улицы, растил их, обучал боевым искусствам и выпускал на свою арену, делая на них огромные деньги, ведь на Арену приходили даже знатные вельможи. Ставки были высоки.