Чего это он разоткровенничался со служанкой? А похвала оказалась неожиданно приятной, но нездоровое любопытство и неудовлетворенная жажда справедливости заставили задать следующий вопрос:
— А если бы я оставила все, как было? Вы бы поправили?
Эрсанн отложил листок со схемой, снова окинул меня взглядом, на сей раз насмешливым.
— Сама как думаешь?
Вот… самодур же. Самоуверенный и наглый.
— Зачем? — в лоб спросила я, снова наливаясь возмущением.
— Проверить твою сообразительность, — Морвейн-старший пожал плечами. — То, что до сих пор ты делала сравнительно мало ошибок для новичка в этом мире и вполне сносно справлялась с работой, говорит о том, что думать ты умеешь, и наблюдать тоже. Поэтому я не сомневался, что конфуза не выйдет. Ты слишком осторожная для подобных ошибок. Знаешь, все-таки, оставь Фоулейна и леди Станвейн рядом, — лорд резко переменил тему. — Может выйти интересно.
— Как скажете, милорд, — ровно произнесла я, и даже без язвительных ноток.
Тоже мне, психолог. Очередная порция откровенностей от Эрсанна сбила с толку: значит, зря мне казалось, что эти две недели на мое присутствие в доме обращали внимание постольку поскольку. Нет, Морвейн-старший все же наблюдал, изучал, делал выводы… Черт. Стало немного не по себе. Я молча забрала лист с рассадкой, сделав нужную пометку, и подвинула следующую бумагу.
— Все, что касается продуктов и меню, как и пристрастий гостей, не проверяла, — тем же тоном произнесла, хотя внутри все клокотало. — И я была бы признательна, если вы все же сообщите, если задумали еще одну провокацию, — слетело с языка с отчетливым ехидством, и я чуть не зажала себе рот ладонью.
Сердце ухнуло в желудок от собственной смелости, но… Нет, покорность дальше изображать точно не буду, хватит. Ненавижу, когда учат, или пытаются мною манипулировать. А этот гад именно это и делал, причем без моего на то согласия.
— Яа-а-ана-а-а-а, — протянул Эрсанн и вдруг подался вперед, ухватив меня за подбородок. — Не дерзи, — мягким, мурлыкающим голосом произнес он, голубые глаза опасно блеснули. Пальцы лорда показались горяченными, в нос шибанул его парфюм, свежий, с легкими нотками цитруса и можжевельника. Приятный. — Я сообщу тебе ровно то и ровно столько, что и сколько считаю нужным. А еще, Яна, мне не нравится твоя неуверенность в себе, думаю, именно поэтому ты постоянно ходишь хмурая и недовольная. Скрываешь тревогу и боязнь сделать что-нибудь не так. И не умеешь толком постоять за себя, — усмехнулся вдруг Эрсанн.
Это вообще к чему сейчас, эта тирада? Какая разница, насколько занижена моя самооценка?
— Я все равно не понимаю смысла подставы с гостями, — буркнула, отведя взгляд и боясь пошевелиться лишний раз.
Тело напряглось, близость Морвейна пугала.
— Учись вести себя увереннее не только с теми, кто ниже тебя по положению или равный, — снизошел до пояснения хозяин кабинета, и снова, как вчера, медленно погладил большим пальцем мою нижнюю губу. Я дернулась, но хватка лорда не ослабла. — Ты экономка здесь, и в наше отсутствие старшая по дому, — его голос приобрел бархатистые интонации, а пальцы вдруг скользнули по шее, оставляя на коже огненный след — в душе зашевелилось беспокойство от его действий. — Почтительность хорошо, но не подобострастие и страх, — голос стал еще ниже, Эрсанн провел подушечками по ключицам, едва касаясь, и я подавилась вдохом. — Мои слуги не боятся ни меня, ни Лора, Яна, — еще одна фраза, и от нее натянутые нервы тоненько зазвенели, мне вдруг стало не хватать воздуха.
Резко отодвинулась, чуть не уронив стул, сердце заколотилось в горле, и в груди закололо. Эрсанн же, зараза такая, как ни в чем не бывало, взял следующую бумагу, оставив без внимания мою реакцию на его прикосновения. Уверена, неслучайные. И то, как я шарахнулась от него, тоже отметил. Но смолчал…
— С едой и пристрастиями все в порядке, окончательный вариант меню покажешь в обед, чтобы Лорес тоже глянул. Цветы… — Морвейн пробежал список, пока я восстанавливала дыхание и пошатнувшееся душевное равновесие. — Убери лилии и добавь ирисы, у лилий запах слишком резкий, — я молча кивнула и забрала листок. — Смету оставлю, неси счета, оплачу, — Эрсанн посмотрел на меня. — И, Яна, — я насторожилась, тон голоса мне совершенно не понравился. — Когда я говорил, что мне не нравится твоя зажатость и замкнутость, я не имел в виду, что ты должна немедленно начать спорить со мной, огрызаться и делать замечания, — голубые глаза сузились, в них мелькнул нехороший огонек. — Видно, придется тебе объяснить по-своему. Как решишь с меню и закупками, поднимешься в гостиную рядом с кабинетом. Иди.