— П-простите… могу я уйти? — тем же шепотом произнесла я, с неудовольствием отметив, что голос дрогнул.
А Эрсанн продолжал обнимать одной рукой, пальцы же другой… коснулись плеча, такие горячие, что мне показалось, на коже ожоги останутся. Провели вдоль выреза, отодвигая тонкую органзу, замерли на середине, погладили ложбинку, прямо под кулоном. Я беззвучно охнула, приглушенные страхом прежние эмоции вспыхнули с новой силой. Мама. Ч-что он делает?..
— Не-е-е-е-ет, — протянул чрезвычайно довольным голосом Эрсанн, и я с безнадежностью поняла: капец тебе, Янка.
Попалась. Все, что было раньше — даже не цветочки, бутончики. Губы, такие же горячие, как и пальцы, прижались к шее, язык провел влажную дорожку до чувствительного местечка прямо под ухом, и Морвейн-старший чуть прихватил зубами, заставив зажмуриться от окативших ярких ощущений. Мой мысленный стон повторила Аллалия, и мои глаза тут же распахнулись, чтобы увидеть, как Лорес склонился над ее грудью, а платье леди уже самым неприличным образом задрано до пояса. И ладонь Морвейна-младшего скользит по бедру, уверенно задирает ножку в чулке, давая простор для действия своему другу… Похоже, леди Ульвен белья не носила, или именно сегодня не надела, рассчитывая на подобное пикантное развлечение.
— Нравится наблюдать, Яночка? — бархатный шепот около уха, и нежный поцелуй в то место, где наверняка след останется от его хулиганств.
Беспредел. Нет, не нравится, черт, отпусти, прекрати немедленно, хочу к себе вернуться… Не трогай меня, не надо, это слишком приятно… Мысли метались в голове испуганными кроликами, я отвлеклась от зрелища в соседней комнате, потому что палец Эрсанна начал медленно спускаться вдоль ряда крючков спереди на платье, и — они сами расстегивались. В горло как песка насыпали, я дернулась, вцепившись в обнимавшую меня руку, и удалось произнести только одно слово:
— Милорд…
Вышло очень испуганно и жалобно, мда.
— Яна-а-а, — протянул Эрсанн, прижавшись ко мне крепче, и учитывая отсутствие нижних юбок, я отчетливо почувствовала пятой точкой, насколько серьезны намерения хозяина дома. И внушительны… — Тебе нравится, и не смей возражать, трусиха. Кроме всего прочего, ты расстроила леди сегодня, — довольный смешок, снова несколько быстрых, легких поцелуев вдоль изгиба шеи к ключице, и пришлось опереться ладонью на закрытую створку двери, потому как коленки резко ослабли. — Как нехорошо с твоей стороны, придется научить тебя манерам… А вот это точно будет мешать…
Эрсанн ловко расстегнул пуговку накидки, и края лифа уже ничего не сдерживало, они наполовину разошлись, открыв тонкую нижнюю сорочку под ним. Между тем, стоны Аллалии стали громче, и бросив взгляд в гостиную, я обнаружила, что троица устроилась на диване. Леди практически лежала на безымянном приятеле Лореса, успевшем избавиться от рубашки, платье еще было на ней, но практически ничего не скрывало. Соски на оголенной груди вызывающе торчали, задранное до талии платье обнажало широко разведенные бедра Аллалии, одно из которых медленно целовал Лорес, пока ладонь его приятеля гладила второе с внутренней стороны, подбираясь к самому сокровенному. М-мать… Откровенно бесстыдное зрелище нежданно-негаданно зажгло такой пожар в крови, что слова Эрсанна прошли мимо моего сознания, я не могла отвести глаз от троицы на диване.
— И еще, знаешь, весь вечер хочу проверить, что же ты все-таки надела под это платье, скромница моя, — горячий шепот Морвейна-старшего, в котором появились такие же хрипловатые нотки, как у меня, заставил вздрогнуть, но вырываться уже поздно.
Кажется, мои нездоровые фантазии вот-вот перерастут в реальность — ладонь Эрсанна уверенно нырнула в распахнутый лиф, нежно обхватив грудь, а потом пальцы чуть сжали уже напрягшийся сосок, через ткань сорочки. Оу-у-у-у-у… Одновременно губы моего соблазнителя прихватили мочку уха, слегка втянув, и я потерялась в море невыносимо сладких, ярких ощущений, от которых перед глазами вспыхивали золотистые звездочки. Янка-а-а-а… что делать будем, мать? Я тихонько всхлипнула, выгнувшись, и предприняла последнюю попытку, чтобы совесть осталась чиста:
— М-милорд… пож-жалуйста… — вышло едва слышно, и непонятно, что я имела в виду, чтобы отпустил или продолжил.