— Сука! — закричал второй, обнажая саблю и бросаясь на Грейс.
От его удара она ушла ловким отскоком назад, но сразу же прыгнула вперед с широким взмахом клинка. Кончик меча на мгновение исчез в ткани на животе и сразу же показался вновь, таща за собой кровавый след. Мужик не понял, что случилось, он попытался вновь ударить Грейс, что была уже так близко. Но хьольга была уже готова. Сталь ударилась о сталь и девушка парировала неловкий и грубый удар, отводя атаку в сторону. Противник потерял равновесие и Грейс добила его резким взмахом своего меча.
— На помощь! — заорал последний и вступил в комнату, ухватывая поудобнее боевой топор, — Сука, ты за это ответишь!
Грейс ловко отвела клинок в сторону, вставая в другую стойку. Её глаза яростно вперились в мужчину, ожидая его движения. Она чувствовала как энергия боя струится по её телу, делая её непобедимой. Враг прыгнул на неё с топором, ошибка! Легкий отшаг в сторону и контрудар. Хьольгское лезвие светлой полосой рассекло ему грудь и после скользнуло по бедру. Со сдавленным хрипом мужик рухнул на пол. Вдруг на спину Грейс обрушился тяжелый удар, она едва не упала. Разом из груди выбило весь воздух. Но, зарычав, девушка, не глядя, рубанула мечом в сторону и отскочила. По всему телу иголками пронеслась оглушающая боль. Первый из противников, вновь рухнул, сжимая в руках свою дубинку.
— Проклятие! — сорвалось с губ девушки и она сделала шаг назад.
Мандраж стал понемногу отступать. Она повернула голову к двери. В крепости слышались крики, отдаленная беготня.
— Проклятие, проклятие! — повторила она и бросилась к двери.
Пятном боль стала пульсировать на спине, разрастаться. Левая рука словно бы занемела, лопатка будто стала распухать. Грейс, зарычав от спазма, подняла с пола оброненный ключ, рванула дверь на себя, заперла. Отступила на два шага назад, схватилась за плечо, в которое пульсируя отдавалась боль. Пальцы онемели, в подушечки словно бы стали вонзаться игры.
Пыл битвы ещё не отступил до конца, она подбежала к кровати. Через рубашку ощупала спину. Небольшое пятнышко крови. Она двинула плечом и тут же зажмурилась от боли.
— Дерьмо… — прошипела она, — Проклятие!
Путешествуя по горам она собирала полезные травы, ягоды и корешки. Из них можно было сделать и лекарство, обезболивающее, а не только краску для волос. Обработать этот удар, остановить словно разрастающиеся кровоподтеки.
Грейс подняла глаза. В маленькой комнате лежало три трупа. Кровь была повсюду — на стенах, на полу и даже на самой девушке. Она зашипела от отвращения, горечи и злости: и на них, и на себя саму. Нет! Не думать, не жалеть! В дверь уже ударили чем-то тяжелым. Послышались грубые и злые голоса.
— Проклятие, проклятие, проклятие! — повторяла она сквозь зубы.
Боль, кажется немного притупилась, пускай плечо и стало неметь и даже движения пальцами были пыткой. Грейс зажмурилась, заставляя мысли в голове подчиниться воле, заработать. Думай! Что ей делать? Как быть? Ещё удар в дверь. Вся крепость уже ожила, проснулась, вышла на охоту за ней и Эрри.
Эрри… Что у него случилось? Он жив, цел? Ещё удар в дверь, грубый крик. Она мотнула головой, зашипела. Беги, беги! Спасайся! Грейс прыжком подскочила к окну — двор пока спал, было темно и огней не видать. Но, проклятие, высоко! Комната Грейс оказалась аж на третьем этаже.
— Дерьмо! — снова прошипела она.
Ещё удар в дверь, на этот раз уже с треском. Нет! Если они до неё доберутся, то только до мёртвой. Грейс боком, скрипя зубами от боли, протиснулась в узкое окно. Как кошка, изогнулась, свесилась. Нога жадно стала искать выступ, выемку, хоть что-то. Нога уперлась в камень.
Зубы вжались в зубы так, что казалось вот-вот, и они переломаются. От чудовищного напряжения всего тела ей показалось, что трещина на лопатке разрастается, угрожая разом расколоть всё её тело. Грейс тихо застонала, опускаясь ещё немного вниз. Крепость под ней гудела, грохотала от криков и беготни. Ещё чуть, чуть. Ниже, ниже. Спастись от этих чудовищ.
Пальцы до боли и онемения впивались в твердую скалу, колени дрожали от нагрузки. Ещё немного спуститься и можно будет даже спрыгнуть. Она напрягалась всей своей душой, чтобы не отпустить больную руку, чтобы не заорать от невероятной боли. Сердце Грейс пропустило удар: не найти ничего, стена ниже была абсолютно ровной! Ни схватиться, ни уцепиться. Она почувствовала, как глупо весит на стене — кто высунется из окна со свечей, сразу увидит.