— Надо попробовать найти этот выход! — сказал Эрри, едва-едва приоткрывая дверь, — И Грейс! Ты, главное, постарайся идти тише!..
Мальчик, неслышно ступая, выскользнул в тихий и темный коридор. Обернувшись, он тихо сказал:
— Я пойду первым, я тише, а ты следуй за мной.
Катафракт ничего не ответил, но по легкому движению воздуха Эрри понял: он кивнул, едва слышно скрипнув металлом. Вдвоём они пошли по коридору, и снова Эрри показалось, что путь бесконечен — тьма была непроглядной и у него не было ничего, что могло хоть как-то её развеять. От этого звуки, издаваемые Катафрактом, казались ему ещё более громкими, чудовищно шумными. При каждом шаге своего спутника, он ежился и вздрагивал и все никак не мог к этому привыкнуть. Казалось вот-вот впереди замелькают факелы и лампы, загрохочут злые голоса. Но никого не было и вскоре это тоже стало пугать мальчика. А вдруг они забрались так глубоко и так далеко, что и людей нет? И сами они никогда не выберутся наружу?
Он почувствовал, как всё внутри него сжимается от ужаса и паники. Никогда больше не увидеть, небо, солнце и Грейс! Эрри задрожал крупной дрожью, пуская по всему своему телу серебряную волну, одну за другой. Но вдруг впереди возник свет, едва не ослепивший с непривычки мальчика, он резко остановился. Спустя мгновение сзади остановились и тяжелые шаги.
Тихие голоса доносились откуда-то спереди, но не казалось, что Эрри и Катафракта кто-то услышал или обнаружил. Мальчик сделал пару шагов назад и тихо, как только мог, прошептал:
— Я тихонько подойду, посмотрю, можно ли проскочить или обойти! — и быстро добавил, испугавшись громкого голоса, — Только не отвечай! Кивни!
Он почувствовал легкое одобрительное дуновение, смешавшееся со скрипом стали. Эрри тихо расплылся в серебряное пятно, и напрягаясь, растекся тонкой, прижимающейся к стене лужицей, двинулся в сторону огня и разговора. Коридор сделал поворот и его взгляду открылась небольшая и почти полностью пустая зала. Её освещали две небольших лампы, стоящих на полу и горящих в половину своей силы. Рядышком сидели и говорили два бахкчерских воина. Тот, что снял и положил на колени меховую шапку, опирался спиной на высокие окованные сталью ворота с непонятными для Эрри символами.
— Нет, кажется показалось всё-таки, — второй, что в шапке, сел, возвращаясь на своё место, — Нет там никого.
— Ни на девке, ни на мальчишке железа особо не было, — спокойной ответил первый, не меняя своей позы.
— А я не про них подумал, Наби, а про того, другого.
— Которого?
— Про чужого, который к нам с равнин пришел.
— Так это ж когда было! Он помер небось. Сколько он уже в трупной яме пролежал.
— А он может помереть-то? Там же и нет никого.
— Ты о чем?
— Доспехи те пустые были, но двигались и говорили!
— Врешь!
— Да я тебе клянусь! Мы почему его не съели, а так выбросили!
Замолчали, оба вглядываясь в пустоту. Словно слабый запах, до Эрри донеслись два переплетенных чувства: страх и исчезнувший уют.
— И вдруг правда там бродит где-то пустой доспех… Вдруг мне не показалось, что там гремит металл.
— Что страшно тебе? — с издевкой сказал Наби.
— Иди ты! Видел бы пустой доспех, который ходит и говорит, сам бы в штаны наделал.
Наби лишь усмехнулся, но, кажется, поближе подтянул к себе дубинку. Двое замолчали, вглядываясь в темноту. Эрри, чуть вытянув серебряную голову-отросток, всмотрелся в другую сторону залы. Темный проход, уходящий куда-то далеко-далеко. Но перебраться через залу тихо и незаметно наверняка не выйдет — Катафракт слишком громкий и большой, его точно заметят.
Эрри тихо, не издавая ни звука, отполз назад. Значит ему не показалось, что голос двоится внутри Катафракта — он и в самом деле был пустым внутри. Ну, для Грейс и он сам был странным, что уж тут поделаешь. Возвращаясь, он едва не налетел на стального спутника. Тот стоял абсолютно тихо, лишь слегка поскрипывая металлом и совершенно не дыша.
— Кажется, я нашел ворота под гору, — тихо-тихо сказал Эрри, — Но там два стражника. Говорили о тебе.
— Обо мне? — удивленно скрипнул Катафракт.
— Они тебя услышали, но думают, что им послышалось, — объяснил мальчик, — И они очень боятся.
— Боятся чего?
— Того что ты пустой внутри, — честно ответил Эрри, — Их это сильно пугает. Не знают, жив ли ты после того, как столько пролежал в трупной яме.
— А ты боишься? — Катафракт вдруг навис над ним, чуть хрустнув металлом.
— Нет, — просто ответил мальчик, — Ну пустой и пустой. Я тоже необычный, и что?