Прибытие делегации таубия Альхьи наделало шума: и воины Бахкчера, и просто жители, и приезжие купцы вытягивали шеи, чтобы получше разглядеть пришельцев. Грейс почувствовала особенно пристальные взгляды на себе. Сразу по двум причинам: она была в роскошном наряде, что надевают молодые девушки на смотрины. И она была хьольгой, своим ростом, фигурой и чертами лица резко отличавшейся ото всех вокруг.
Таубий Бахкчер принял их как подобает владельцу такой большой, славной и богатой крепости. В главной зале глубоко в горе было не протолкнуться — так много людей было приглашено. Столы ломились от еды, от одних только запахов в животе требовательно урчало. Пять тяжелых люстр светили так ярко, что могло показаться, что в зале и в самом деле были окна.
Грейс посадили неподалёку от самого Бахкчера, и весь ужин он поглядывал на молодую девушку. Альхья, сидящий по правую руку от хозяина налегал на чачу и вскоре захмелел. Озарук держался, выпивал понемногу, постоянно приглядывая за Грейс, чтобы та вела себя подобающе, ничего не выкинула.
— Девочка не из наших земель, — заметил Бахкчер, — Но ты называешь её дочерью!
— А я пригрел её, — хриплым голосом ответил Альхья, — Хьольга она, и другая хьольга её мелким младенцем притащила. Актар её знает, как она тут взялась!
После этого Грейс ощущала наиболее пристальное и заинтересованное внимание таубия. Девочке же было ужасно неуютно — и под изучающими взглядами и под всеми этими слоями глупой, пестрой одежды. Еда была вкусной, но сидящая рядом Люли, немолодая женщина, тетя Альхьи, пристально смотрела, чтобы Грейс ела аккуратно и понемногу — как пристало девушке, что готовится на выданье. Нормального ужина для неё не получилось и она была рада, когда наконец отправилась в свою комнату.
Дни потянулись один за другим, такие похожие друг на друга и полные несвободы. Альхья с Бахкчером каждый день ездили на охоту или осматривать окружающие земли. Грейс каждый раз отправлялась с ними и каждый раз это было невыносимо. Ей полагалось молчать, держаться поодаль и не слезать с ослика. И разумеется, она всегда должна была быть в этой ужасной одежде. Наряды менялись, но теснота оставалась. Ещё и молодой таубий постоянно пожирал её взглядом.
Однажды, спустя, кажется, неделю, от её пребывания в Алькъале, она вернулась в крепость после очередной прогулки с таубиями и их свитой. Грейс была вне себя — эта охота была особенно невыносимо скучной. Люли и Озарук особенно настойчиво следили за девочкой, будто зная, что её терпение испытано уже до предела и что она вот-вот что-нибудь выкинет.
Злая на всех и вся, Грейс рывком открыла на себя дверь и громко топая зашла внутрь. Она была готова кричать и плеваться, драться и царапаться, только чтобы её оставили в покое, отпустили. Готовая бросится на кровать, она едва не врезалась в широкоплечую фигуру. Расставляя руки и улыбаясь, ей навстречу поднялся сам Бахкчер. Его пальцы потянулись к ней, впились в её тело, пробежали по груди, опустились на бедра.
…
С испуганным вздохом Грейс пришла в себя. Едва не дернулась, но резкое осознание вжало её обратно в балку. Дёрнется — упадет, расшибется и привлечет к себе внимание. Скривившись от боли, она ощупала своё тело, пробежала пальцами по плечам, чуть тронула спину. Каждое прикосновение отзывалось болью, словно иголки вонзались под кожу, проникая в мышцы. Оглушение от падения будто бы отступило, но невероятное утомление и страдания все ещё остались. Ей бы лечь, нормально, на постель, или траву, хорошо выспаться… Но это потом, сейчас нельзя, совсем нельзя.
Хмурясь от боли, усталости и воспоминаний, Грейс положила руку чуть ниже живота. Она спасла тогда своё тело от Бахкчера, кусаясь и крича, спасёт и сейчас — тихо и уверенно. Погладила лежащий на груди меч. А может не только спасётся, но и убьёт его. Ублюдка и сволочь.
Грейс почувствовала, как ненависть начинает загораться внутри неё, оживляя онемевшие конечности. Она повертела шеей туда-сюда, чувствуя как хьольгская кровь приливает к голове. Мысли ускорились, заструились. Задышала глубже, прислушалась, вглядываясь в непроглядную черноту. Ничего — только очень отдаленные, доносящиеся эхом голоса. Убедившись, что рядом никого нет, она чуть неловко сгруппировавшись села. Тело привычно заныло, отзываясь на движение, но Грейс перетерпела боль, сжав зубы и нахмурив лоб.