Профессор не то вздохнул, не то всхлипнул, пожевал губами, глядя куда-то в угол. Дюймовочка раскашлялась, но по-прежнему стискивала пальцами узелок на коленях, словно в нём сейчас заключалась вся жизненная сила, стискивала так, что пальчики её побелели. Старый ируанец вновь вздохнул и вдруг грустно улыбнулся:
— Она умерла. Умерла в пространстве и времени. Но не в моей душе. Мы, ируанцы, в отличии от землян, никогда не забываем своих умерших. Мы тоскуем о них всю свою оставшуюся жизнь, чувство это почти не притупляется с годами. Моя мать скончалась, покинув этот мир. И в этом мире через несколько десятков лет я смог сделать для неё кое-что ещё, — профессор перевел взгляд на маленькую девушку. — В каждую из Дюймовочек первой партии я заложил кусочек памяти учёного, поэта, художника — принцессы До-Ми-Ре, моей матери. Что именно удержалось из этого твоим нейрофлоком, я не знаю. Возможно, только чувства и эмоции. Новое изделие не разрешили назвать «Принцесса До-Ми-Ре». Тогда я настоял на другом. Мать очень любила мне в детстве читать старинные сказки. И больше всего ей нравилась история о крохотной девочке Дюймовочке, появившейся из цветочного бутона, выросшего в обыкновенном горшке. Я сделал эту сказку былью, мне помогли в этом турланские записки учёной принцессы До-Ми-Ре. Ты ведь знаешь о зверюгах с этой планеты, свирепых вепрах? Люди почти полностью извели их, хотя мать легко приручила вепров: они умны, ласковы и преданны, как собаки. Из-за амбрелла люди не увидели этого, безжалостно растоптали их племя, не давая шансам появиться на свет молодым турланам. Ты знаешь, почему? Турланы за несколько минут до смерти разрывают когтями яму в почве и роняют туда из уголков своих глаз капсулы с зародышами. Через несколько месяцев на этом месте появляется мощный стебель с огромным бутоном на конце… Что ты??!
Его последние фразы потонули в хриплом выкрике. Профессор приподнялся со своего кресла и с неподдельным изумлением взирал на девушку.
Дюймовочка стояла уже на самом краю столешницы, протягивая ему на ладонях развязанный узелок, в котором блестели слезы вепра.