Выбрать главу

23 часа 26 минут 9 секунд.

Лукреция приближает изображение. Картинка размыта, но можно разглядеть человека в клоунском гриме, протягивающего Дарию темно-синюю лакированную шкатулку. Красный нос, повязка на правом глазу, круглая шляпа, скрывающая волосы.

Лукреция приближает изображение еще больше, и вдруг замечает, что этот человек загримирован не так, как остальные. Уголки его губ опущены, на правой щеке нарисована слеза.

– У меня сестра глухонемая, я умею читать по губам. Наверное, я смогу тебе помочь, – говорит Флоран Пеллегрини.

Лукреция дает крупный план рта, кадр за кадром отслеживая произносимые слова.

Пеллегрини наклоняется к экрану:

– Он говорит Дарию: «Вот… что… ты… всегда… хотел… знать».

Лукреция возвращается назад. Она ищет самое четкое изображение грустного клоуна, увеличивает его и включает принтер, чтобы напечатать изображение на бумаге.

Пеллегрини сдвигает очки на кончик носа и подносит синюю шкатулку к глазам.

– Ты была без перчаток и смазала все отпечатки пальцев?

Черт побери! Я и не подумала об этом! Какая же я дура!

Репортер вглядывается в шкатулку.

– «B.Q.T.»… Что бы это значило? Коэффициент полезного действия? [1]

– Давай посмотрим в Интернете, – предлагает Лукреция.

Пеллегрини задает поиск в «Google» и зачитывает.

– Boeuf Qui Tourne [2]. Марка шашлычницы. Belle Queue Tordue [3]. Порносайт.

– А на английском что? – спрашивает Лукреция.

– Boston Qualifi ying Time [4]. Be QuieT [5]. Big Quizz Thing [6].

Флоран Пеллегрини проводит пальцем по золоченым буквам на крышке шкатулки.

– Внутри было вот это, – добавляет Лукреция.

Пеллегрини осторожно берет в руки клочок бумаги.

– Это фотобумага фирмы Кодак. Я думаю, там был какой-то текст. Дарий прочел его, бумага почернела, и послание стало невидимым. Возникает три вопроса. Первый: что это был за текст? Второй: как именно умер Дарий? Третий: кто хотел его устранить?

Лукреция задумчиво поправляет длинные рыжие волосы.

– А вдруг он умер… от смеха?

Великий репортер морщится.

– Умереть от смеха? Какая ужасная смерть!

– Не знаю. Может быть, это приятно?..

– Ты даже не представляешь, как это может быть больно! У тебя когда-нибудь был приступ неконтролируемого смеха? Судорогой сводит бока, живот, горло, кажется, что голова горит огнем, ты задыхаешься!.. Умереть от смеха? Какой ужас!

Лукреция безуспешно пытается вспомнить, когда в последний раз хохотала от души.

– Что ж, твое расследование начинается удачно, – добавляет репортер. – Тенардье хотела чего-то захватывающего, и, похоже, она это получит. «Убивающий текст» – это уже что-то новое. «Текст, прочитав который можно умереть от смеха» – это эксклюзив. Сначала я не очень-то поверил в твою историю с убийством, но, должен признать, ты готовишь сенсацию. Браво, малышка.

– Не называй меня малышкой, – огрызается Лукреция.

Флоран Пеллегрини улыбается.

– Почему это дело так тебя зацепило? Признайся, это ведь не только профессиональный интерес? Ты тратишь на него слишком много сил. Я могу отличить простое любопытство от одержимости.

Молодая женщина открывает шкаф коллеги, достает бутылку виски и два стакана. Наливает себе до краев. Ее взгляд становится задумчивым.

– Однажды, очень давно, я была… Как бы это сказать… В небольшой депрессии. По телевизору как раз передавали один из скетчей Циклопа, и он поднял мне настроение. С тех пор, сам того не зная, Дарий стал членом моей семьи.

– Понимаю.

– Когда он умер, я словно потеряла «старого дядюшку-весельчака», который под конец обеда, когда все уже наговорились, рассказывает анекдоты.

Она залпом выпивает виски.

– Так ты хочешь отомстить за старого дядюшку-весельчака?

Лукреция пожимает плечами.

– Смешить людей – это великодушно. Дарий спас меня, и я хочу пролить свет на обстоятельства его смерти. Он был лучом солнца, озаряющим потемки моей жизни.

– Слушай, ты становишься поэтом. Это первый шаг к алкоголизму.

Пеллегрини наливает себе полный стакан и чокается с Лукрецией. Она хочет его остановить, ведь старый репортер только что прошел курс дезинтоксикации. Проблемы с печенью едва не стоили ему жизни. Но он успокаивает ее жестом, означающим, что ситуация под контролем. Выпив, он морщится.

– Лукреция, это дело тебе не по зубам. Если ты ничего не нароешь, Тенардье тебя не простит. Она разрешила тебе вести расследование не ради твоих прекрасных глаз, а чтобы доказать, что ты не на что не годишься. Это ловушка.

– Знаю.

– Она не любит тебя.

– Почему?

– Она вообще не любит женщин. Они для нее прежде всего соперницы. Ты красивая и молодая, а она старая и уродливая.

– Я в курсе. «Белоснежку» я читала. «Свет мой, зеркальце, скажи, кто на свете всех милее?»

– Я не шучу, Лукреция. Тенардье ищет предлог, чтобы вычеркнуть тебя из списка журналистов на сдельной оплате. Ты бросила ей вызов перед всей редакцией – и теперь рискуешь головой.

Лукреция задумывается. Она кажется все более обеспокоенной. Наливает себе второй стакан виски.

– И что ты посоветуешь, Флоран?

– Сама ты не справишься, тебе нужен помощник. Ты уже прошляпила отпечатки пальцев.

Черт подери, как я могла так опростоволоситься?

– Не хочешь вести расследование вместе со мной?

– Нет. Ты же знаешь, я еле на ногах держусь. Алкоголь – прибежище журналистов, которые слишком много знают. Особенно журналистов «Современного обозревателе». Рано или поздно наступает момент, когда совесть уже не дает нам заснуть без алкоголя. Столько отвратительных вещей произошло в этой редакции у меня на глазах, при полном всеобщем равнодушии. Сколько раз глупость и ложь вылезали на обложку под видом «специального расследования»…

Флоран Пеллегрини хочет налить себе еще, но руки у него дрожат так сильно, что он не сразу справляется с этой задачей. Лукреция помогает ему.

– Только один человек может помочь тебе в таком расследовании. И ты сама знаешь кто.

Молодая журналистка и седой репортер смотрят друг на друга.

– Знаешь, Флоран, я сама сразу же подумала о нем.

– Не сомневаюсь. На самом деле ты мечтаешь провести с ним еще одно расследование и нарочно ввязалась в это дело потому, что оно может его заинтересовать. Так?

Лукреция предпочитает не отвечать. Пеллегрини берет ее за руку и подмигивает.

– Отправляйся к нему в башню. Я уверен, он согласится.

17

Альпинист поднимается на вершину крутой горы, но вдруг он срывается и падает. Веревки лопаются одна за другой, но ему удается ухватиться за край скалы, и он повисает над пропастью.

Он кричит:

– На помощь! На помощь! Кто-нибудь! Помогите!

Появляется Бог и говорит:

– Я здесь. Отпусти руку, Я тебя поймаю. Доверься Мне, Я тебя спасу.

– На помощь! Есть тут кто-нибудь еще?

Отрывок из скетча Дария Возняка «После меня хоть потоп»

18

– Нет!

Входная дверь слегка приоткрывается. И резко захлопывается, как только хозяин видит Лукрецию.

Я и забыла, как он любезен.

Она выжидает некоторое время, потом, используя отмычку, открывает замок и проникает в странное жилище. Она выходит к маленькому острову, окруженному водой, на который ведет небольшой мостик.

Исидор одет в пеструю гавайскую рубашку и желтые шорты с фиолетовыми полосками, на носу у него темные очки, на ногах – шлепанцы.

Он сидит за столом, его пальцы летают над клавиатурой. Он ведет себя так, словно не замечает присутствия Лукреции. Не давая себя смутить, она рассказывает ему о плане расследования и предлагает работать вместе.

– Я, кажется, уже сказал вам: нет.

– Но мне нужна твоя помощь…

– Об этом и речи быть не может. Исключено.

вернуться

1

Bon Quotient de Travail ( франц.). – Здесь и далее примечания переводчика.

вернуться

2

Крутящийся бык ( франц.).

вернуться

3

Хвост винтом ( франц.)

вернуться

4

Квалификационное время Бостонского марафона.

вернуться

5

Будь спокоен ( англ.).

вернуться

6

Название американской викторины.