Необходимо научиться относиться к себе без излишней серьезности и не бояться казаться смешным. В жизни каждого человека есть масса смешных ситуаций, которые можно вспомнить и посмеяться над ними. И лучше это сделать в компании хороших друзей. Если вы смотрите на себя с юмором, вам будет легче преодолевать неприятности по жизни.
Помимо вышесказанного, на развитие чувства юмора влияет еще множество факторов. Например, очень важен словарный запас, т.к. подавляющее большинство шуток основано на словесной игре. Словарный запас хорошо развивает чтение. Именно благодаря широкому кругозору шутки становятся острее.
Очень важно развить в себе ассоциативное мышление. Для этого выбираете любой предмет, попавшийся на глаза, затем начинаете записывать все, что приходит на ум, связанное с этим предметом. Старайтесь довести свое ассоциативное мышление до того, чтобы слова выходили легко, без длительных раздумий.
Нейрофизиология смеха
Момент происхождения смеха укрыт
от нас столь же надежно, как и тайна
рождения мысли и слова.
Л.В.Карасев
Существует множество гипотез, объясняющих нейрофизиологию смеха. Так, одна из гипотез связывает смех с несоответствием окружающего мира нашим ожиданиям. Концовка хорошего анекдота всегда неожиданна, и именно поэтому мы смеемся над ним. Однако, далеко не любое несоответствие вызывает у людей смех: вряд ли вы будете смеяться, если на следующей странице вместо продолжения этого текста обнаружите рецепт диетического торта (хотя шутка получилась бы неплохая с точки зрения постоянно смеющихся авторов).
Есть версия, утверждающая, что смешное связано с чувством превосходства. Приверженцами такой точки зрения были Платон и Аристотель, считавшие, что людям смешно, когда с кем-то другим происходят неприятности, и в этом превосходство смеющегося над неудачником. Режиссер и продюсер кинопародий и фарсов Мэл Брукс в шутку сказал по этому поводу: «Трагедия - это когда я порезал себе палец. Комедия - это когда ты провалился в открытый канализационный люк и умер». При этом есть одна интересная особенность - людям кажутся смешными ситуации, в которых случаются неприятности, однако причиняемый вред не должен быть настолько серьезным, чтобы вызвать сильные отрицательные эмоции - страх, горе или жалость. Когда кто-то падает, поскользнувшись на банановой кожуре, мы смеемся, потому что горе невелико, и мы не сочувствуем упавшему или сочувствуем немножко, но пересиливает смех. Но если при падении несчастный размозжит себе голову об асфальт, нормальному человеку вряд ли захочется расхохотаться. Но «не рой яму другому, сам в нее попадешь», - говорит русская пословица. Поэтому любое зломыслие и злорадование не приносит хорошего смеха, да и, вообще, является грехом. Сами-то мы для себя такого бы не пожелали. Еще можно добавить, что это достаточно примитивный уровень смеха, недаром его используют в детских мультфильмах «Ну, погоди!», «Том и Джерри» и т.п… Хотя, честно говоря, волка бывает очень жалко.
Третий вариант предполагает, что люди начинают смеяться для того, чтобы снять нервное напряжение, скажем, при чтении анекдотов. Этой версии о природе смеха, «гипотезе облегчения» придерживался Зигмунд Фрейд, но она, как и остальные, применима только в ограниченном проценте случаев.
«Смех парадоксален. Смех парадоксален потому, что не соответствует предмету, который его вызывает, и в этом, внешне неприметном, несоответствии кроется, может быть, главнейшая особенность смеха. Человеческие эмоции, если, конечно, не брать в расчет патологию и «бытовую» истерию, суть отклики на соответствующие им по своему прагматическому значению предметы. Нечто неприятное закономерно вызывает в нас огорчение и неприязнь. Что-то удивительное влечет за собой удивление, интерес, нечто страшное – испуг, ужас. Иначе говоря, характер вещи, являющийся в ее отношении к нам, ее прагматика обнаруживается в чувстве, которое эта вещь провоцирует.
Могут сказать, что точно так же и нечто смешное вызывает в человеке смех, и потому к только что рассмотренной цепочке соответствий можно добавить еще одно звено, не нарушив при этом общего принципа сочленения. Нельзя, ибо нарушение здесь есть, и, хотя дело идет о смехе, нарушение весьма серьезное. Смех – единственный из всех эмоциональных ответов, который во многом противоречит предмету его породившему. А это означает, что смех, выражающий несомненно приятное, радостное чувство, оказывается при пристальном рассмотрении ответом на событие, в котором человеческий глаз или ухо уловили, помимо всего прочего, нечто достойное осуждения и отрицания» (Карасев Л.В., 1996).