Гавани Анцио и Неттуно и армада десантных судов, занятых подвозом подкреплений и материальных средств, подверглись нещадной бомбежке, как только Кессельринг задействовал авиацию. За десять дней после высадки союзников он сумел пригнать около двухсот дальних бомбардировщиков, в том числе шестьдесят — с баз в Южной Франции. Союзным морякам пришлось иметь дело и с бомбами, и с торпедными катерами, и с новым чудовищным изобретением — радиоуправляемыми реактивными планирующими бомбами, хотя, надо сказать, торпеды, управляемые человеком, оказались совершенно неэффективными. Затонули крейсер «Спартан», эскадренные миноносцы «Янус», «Джервис», «Планкетт», минный тральщик «Привейл», военный транспорт и госпитальный корабль. Тем не менее за первую неделю на берег были доставлены 68 000 человек, 237 танков и 508 орудий — немалое достижение во взаимодействии многих союзнических служб. За это время было выгружено полмиллиона тонн различных средств материально-технического обеспечения, и Анцио стал в эти дни четвертым самым крупным портом в мире. Но за эту неделю немцы собрали внушительную силу — 71 500 человек, в том числе отборные части численностью семь тысяч человек из состава 26-й танковой дивизии, оборонявшей Цистерну.
Атака британцев на железнодорожную станцию в Кампо-леоне захлебнулась. 1 -я пехотная дивизия генерал-майора У.Р. Пенни начала ее 28 января, промедлив и потеряв драгоценное время из-за того, что попали в засаду несколько основных офицеров гренадерского гвардейского полка. Прорваться к железнодорожному полотну смог только один солдат из 2-го батальона Шервудского полка. И он, и еще двести сорок четыре солдата и офицера из его полка погибли за какие-то десять минут. Камполеоне немцы удерживали три месяца. В общей сложности с берега Анцио за время операции было вывезено 23 860 раненых американцев и 9203 британца, в боях погибло 7000 человек. Средняя продолжительность жизни офицера на передовом наблюдательном посту составляла всего шесть недель[937]. Тем, кто сражался под Анцио, пришлось столкнуться лицом к лицу со всеми ужасами Второй мировой войны. Армейский хирург Джеймс А. Росс, впоследствии ставший ректором Королевского колледжа хирургии в Эдинбурге, так описывал эвакуационную станцию в Анцио:
«Раненые лежали в два ряда, в основном британцы, но были и американцы, в намокшем, грязном обмундировании… пропитанном водой и кровью, мертвенно-бледные, дрожащие от ночных февральских холодов и стонущие от ран… Некоторые (много, слишком много) уже умирали. У них были раздроблены конечности и виднелись кишки и мозги, вываливавшиеся из огромных дыр, вырванных в их несчастных телах взрывами 88-мм снарядов, осколочных авиационных бомб и противопехотных мин».
К 7 февраля 1944 года в британском военном кабинете возникли серьезные опасения по поводу развития итальянской кампании, особенно в районе Анцио. «В битве за Италию наступает кульминация», — докладывал Черчилль. Стенографические записи секретариата свидетельствуют:
«Две недели назад мы питали большие надежды на военный успех — и теперь мы надеемся на то, что можем преуспеть в этой тяжелой борьбе… 5-я армия еще не нанесла свой удар — она еще не ввязалась в бои и в любой момент может пойти в наступление на вражеский фронт, — вражеские войска растянуты, им приходится туго. Нет никаких причин предполагать, что мы лишились возможности одержать решающую победу. Стратегические принципы операции верны и принесут свои результаты, несмотря на тактические разочарования. Попытки немцев сокрушить плацдарм провалились… Советники не встревожены… Наш фронт противостоит девятнадцати дивизиям противника. Гитлер, очевидно в пылу, послал шесть или семь дивизий. Наш долг сражаться и бросить на врага все силы. Гитлер не хочет использовать все свои силы на полуострове. Нашу битву надо подпитывать. Плохо, если мы не добьемся тактического успеха».
Затем Черчилль сказал, как следует из записей Берджиса, о том, что «Соединенные Штаты просят нас о понимании… В Соединенных Штатах могут заговорить о смещении Эйзенхауэра». Его слова можно интерпретировать так, как будто Эйзенхауэра в США могли снять, если союзники не победят в Италии. А когда министр труда Эрнест Бевин предложил направить Александеру ободряющее послание, Черчилль ответил: «Я подумаю». Почему-то он не дал согласие сразу же.
16 февраля немцы предприняли мощную контратаку — операция «Fischfang» («Рыбалка»). Макензен намеревался нанести удар по виа Анциате и сбросить союзников из Анцио в море. Соотношение сил было в пользу немцев: 125 000 человек против 100 000. И атаку Макензена поддерживали огнем 452 орудия. Но немцев встретил ураганный огонь союзной тяжелой артиллерии и корабельных орудий: только в первый день они произвели 65 000 выстрелов. Ожесточенные бои завязались 18 февраля за путепровод у Кампо-ди-Карне среди мин, воронок и грузовиков с бетоном, заблокировавших нижнюю дорогу. «Рядом с пехотинцами сражались повара, шоферы, клерки», — сообщает нам историк битвы, которая докатилась до «крайнего рубежа берегового плацдарма»»[940]. Из-за плохой видимости не летали бомбардировщики, поднимались в воздух только самолеты-разведчики, и все решало плотное взаимодействие между пехотой и артиллерией: по некоторым оценкам, за время сражения орудия союзников выпустили в пятнадцать раз больше снарядов, чем вермахт. Подсчитано, что в боях под Анцио 10 процентов потерь вермахта было вызвано действиями союзной пехоты, 15 процентов — бомбардировками и 75 процентов — артиллерией. По мнению историка из Военного училища сухопутных войск в Сандхерсте Ллойда Кларка, такое же соотношение потерь было характерно для боев на Западном фронте в Первой мировой войне[941].
Наступление Макензена, натолкнувшись на массированный огонь артиллерии и яростное сопротивление пехоты, выдохлось к вечеру 19 февраля в семи милях от Анцио. 14-я армия потеряла 5400 человек, VI корпус — 3500. Затем почти три месяца шли бои в так называемых вади — затопленных комариных болотах и притоках в верховьях реки Молетта. Эти места хорошо запомнились британской армии под названиями «Морская звезда» («Starfish»), «Кровавый ботинок» («Bloody Boot»), «Северная клешня» («North Lobster Claw»), «Южная клешня» («South Lobster Claw»), «Снарядная ферма» («ShellFarm»), «Минометная ферма» («Mortar Farm») и «О Господи, вади» («Oh God Wadi»). Хотя линия фронта оставалась почти неизменной, постоянно возникали окопные схватки и контратаки. Батальоны шесть дней находились на передовых позициях и восемь дней — вне боев. Яркие дневниковые записи о боях своего батальона в вади, окруженного с трех сторон немцами, оставил двадцатилетний младший офицер Гринховардского полка Рали Тревелян, опубликованные под заголовком «Крепость» («The Fortress»), Вот одна из них: