Всю середину октября русские ожесточенно отбивали удары немцев, удерживая правый берег благодаря исключительному героизму, самопожертвованию и полному отсутствию какой-либо альтернативы, кроме смерти, ввиду того, что делали энкавэдэшники с теми, кто уходил с огневых позиций. Надо обладать незаурядным мужеством, чтобы выстоять под непрерывным обстрелом немецких шестиствольных минометов. Раненые тысячами ползли к переправам. «Нам часто приходилось перешагивать через трупы, — вспоминал Чуйков. — Все на берегу было покрыто толстым слоем гари и пыли»[773]. 16 октября немцы взяли Тракторный завод, и к концу дня 18 октября из тысячного отряда рабочих завода «Баррикады» в живых остались только пять человек. К 23 октября немцам удалось выбить русских из завода «Красный Октябрь», но ненадолго. Через восемь дней красноармейцы прорвались на сто ярдов к Новосельской улице и вернули мартеновский, калибровый, сортовой цеха, а затем и склад готовой продукции. Чуйкова с левого берега поддерживала артиллерия: двести пятьдесят 76,2-мм пушек и пятьдесят тяжелых орудий, постоянно подавлявших немцев огнем, а в середине октября к ним присоединились 203-мм и 280-мм орудия[774]. На правом берегу расчетам «катюш» приходилось заводить платформы в воду, чтобы установить под нужным углом, — так близко к берегу располагались немецкие позиции.
После войны разгорелась полемика по поводу того, какие части сражались лучше, хотя славы хватило всем. По мере возможности Чуйкову направлялись пополнения: за время битвы 62-я армия получила семь стрелковых дивизий, одну стрелковую бригаду и артиллерийскую бригаду, которые бросались в человеческую мясорубку сразу же по прибытии. Генерал Чуйков в воспоминаниях отдал должное частям Красной Армии, сражавшимся вне города. Они отвлекали на себя значительные силы немцев, «держа Паулюса за уши», как выразился Чуйков. А о вермахте генерал написал: «Какая-то неведомая сила заставляла немцев ломиться вперед, к Волге, невзирая на потери. Казалось, Гитлер готов истребить всю Германию за один Сталинград».
Царицын — название никак не связано с царями, а произошло от татарского «Сари-су» — «желтая река» — был переименован в Сталинград в 1925 году в знак признания заслуг Сталина в защите города в годы Гражданской войны. Безусловно, город имел немалое стратегическое значение для обеих сторон, однако складывается впечатление, что они вряд ли бились бы за него с таким упорством, особенно в октябре, когда у них не оставалось тактических резервов, если бы он носил свое прежнее (Царицын) или будущее (Волгоград) название. Сражение тапо а тапо шло не только на улицах Сталинграда, но и между двумя диктаторами, что, собственно, Гитлер публично признал, выступая по радио 8 ноября 1942 года из Мюнхена, где зародился национал-социализм. «Я хотел достичь Волги в определенном месте, в определенном городе, — говорил он. — Случайно этот город назван именем Сталина»[776]. Битва, таким образом, имела в большей мере символическое, нежели стратегическое значение. Гитлер также заявил, будто для него «время неважно». Но приближалась зима, как в прошлом году, когда он потерпел неудачу под Москвой. Очередное мощное наступление 6-я армия начала в 18.30 в среду, 11 ноября[777], — случайно или нет в день годовщины заключения перемирия в Первой мировой войне. Паулюс бросил против Чуйкова пять пехотных дивизий, а также 14-ю и 24-ю танковые дивизии, которые атаковали русских на трехмильном фронте между Волховстроевской улицей и оврагом Банным чуть южнее склада завода «Баррикады». «Весь день шла исключительно упорная борьба за каждый метр земли, за каждый кирпич и камень, — вспоминал Чуйков. — Бой ручными гранатами и штыками продолжался несколько часов».
Одновременно завязались бои на Мамаевом кургане. Ни одна из сторон не могла уступить эту господствующую в городе высоту, удобную для развертывания артиллерийских позиций, и она подвергалась таким массированным бомбардировкам, что изменились ее прежние очертания. Рассказывали, что из-за постоянного артиллерийского и минометного огня снег за всю зиму так и не лег на склоны кургана[778]. За гигантские водонапорные баки бои продолжались 112 дней — со второй половины сентября до 12 января 1943 года. Никто из историков не может сказать в точности, сколько раз высота переходила из рук в руки за время битвы. Как заметил Чуйков, в живых не осталось ни одного свидетеля сражений за курган, да и вряд ли кто вел счет боям. Средняя продолжительность жизни солдат в отдельные периоды битвы составляла один-два дня, а те из них, кто оставался живым на третий день, считались ветеранами. Дивизии Родимцева, Горишного и Батюка сражались неистово, пренебрегая жизнью. В один из напряженных моментов битвы оборвалась телефонная связь с командным пунктом дивизии Батюка на Мамаевом кургане, и на исправление вышел связист Титаев. Связь заработала, но его потом нашли мертвым, зажавшим зубами два конца провода[779].
Немцы вышли к Волге на фронте шестьсот ярдов и разрубили русские войска в третий раз. Однако армия Чуйкова не сдала позиций на других участках, и генерал писал: «Паулюс не реализовал свое превосходство в силах и не выполнил намеченного плана. Сбросить 62-ю армию в ледяную Волгу ему не удалось». 6-я армия Паулюса и 4-я танковая армия уже заняли три четверти города, но 62-я армия Чуйкова все еще удерживала правый берег и принимала новые подкрепления. И немцы решили перебросить в Сталинград свои войска с Дона и юга, заменив их румынской 3-й и итальянской 8-й армиями на северо-западе и итальянской румынской 4-й армией на юге от города. Русские получили шанс для того, чтобы переломить ситуацию.
На берлинском совещании с генералами в марте 1941 года относительно плана «Барбаросса», своих целей в России и средств их достижения Гитлер говорил: «Командующие должны забыть об угрызениях совести… У меня нет никаких иллюзий в отношении наших союзников! Финны будут сражаться отважно… Румыны ни на что не годятся. Может быть, их следует использовать как охранников на спокойных участках за мощными естественными преградами (реками)… Нельзя, чтобы судьба крупных немецких соединений зависела от ненадежных румынских войск»[780]. Однако фюрер не последовал даже собственному совету. В Сталинграде произошло именно то, чего он опасался. Жуков спланировал двойной охват Сталинграда с севера и юга, успешно завершившийся 23 ноября 1942 года и, несмотря на контратаку Манштейна в декабре, в январе 1943 года переросший в мертвую хватку, а в следующем месяце вынудивший немцев капитулировать. Чуйков продолжал сражаться в городе, отвлекая на себя все внимание немцев, а Жуков тем временем 19 ноября повел в наступление четыре группы армий (фронты), начав крупномасштабное наступление под кодовым названием «Уран». Проводившееся в полной секретности развертывание сил не может не впечатлять: за первые три недели ноября через Волгу и Дон были переправлены 160 000 человек, 430 танков, 6000 орудий и минометов, 14 000 автомобилей и 10 000 лошадей. В общей сложности более миллиона ста тысяч человек участвовали в операциях «Уран» (окружение Сталинграда) и «Сатурн» (более широкий охват до Ростова). Войска Воронежского, Юго-Западного и Донского фронтов (операция «Уран») наступали на севере Сталинграда, части Сталинградского фронта шли в атаку с юга, беря противника в классические клещи. Мощный артобстрел из 3500 орудий и минометов, начавшийся в 7.30 четверга, 19 ноября, немцы слышали даже на расстоянии тридцати миль. Этот день с 1944 года в России отмечается как День артиллерии в ознаменование первого в Великой Отечественной войне залпа такой мощи, какой обрушился на немцев перед атакой пехоты, начавшейся в 8.50. Немецкие минные поля были очищены саперами еще ночью.
Румыны сражались отважно, но очень скоро советские танки Т-34 и КВ-1 Юго-Западного фронта пробили семимильную брешь в линиях 3-й армии генерала Петре Думитреску, и пять дивизий оказались в капкане в излучине Дона. Русские быстро развивали каждый успех, и сообщать эти неприятные новости Гитлеру пришлось Курту Цейтцлеру, который три недели назад заверял фюрера в том, что русские «неспособны предпринять наступление с какими-либо серьезными целями»[781]. В пятницу, 20 ноября, южная клешня впилась в румынскую 4-ю армию и прорвала еще более широкую брешь — семнадцать миль, в которую хлынули IV кавалерийский и IV механизированный корпуса. Советские танковые удары были такие же стремительные и уверенные, как и немецкие натиски в начале операции «Барбаросса», и группе армий «Б» Вейхса пришлось отойти на запад. Русские сомкнули кольцо вокруг Сталинграда вечером понедельника, 23 ноября, в районе хутора Советского недалеко от Калача-на-Дону. «Обескураженные необъятными степными далями, они то и дело запускали зеленые ракеты, чтобы узнавать, где свои, а где немцы»[782]. Соединение произошло настолько быстро, что русским пришлось на следующий день повторить сцену встречи с объятиями и радостными возгласами для пропагандистского фильма[783].
776
Далее Гитлер говорил следующее: «Но я стремился туда не по этой причине… Я шел туда потому, что это весьма важный пункт. Через него осуществлялись перевозки тридцати миллионов тонн грузов, из которых почти девять миллионов тонн нефти. Туда стекалась с Украины и Кубани пшеница для отправки на север. Туда доставлялась марганцевая руда…» Выдержка приводится по мемуарам В.И. Чуйкова. От Сталинграда до Берлина. М.: Советская Россия, 1985, с. 271.
777
По мемуарам В.И. Чуйкова, наступление 6-й армии Паулюса началось в 6.30. Чуйков В.И. От Сталинграда до Берлина. — М.: Воениздат, 1980, с. 262.