По их рассказам, за два года заключения в Москве Валленберга выпускали из камеры лишь на ежедневную двадцатиминутную прогулку во дворике размером три на четыре с половиной метра, окруженном забором, чтобы узники не видели друг друга. Но, как все заключенные, он вскоре научился пользоваться «тюремным телеграфом»[23]:
Вернувшийся из заключения в Советском Союзе итальянец Клаудио де Мор вспоминал, как он изумился, услышав по «тюремному телеграфу», что в Лефортове держат дипломата из нейтральной страны.
Три освободившихся немецких дипломата рассказывали, как они помогали Валленбергу — тоже по «телеграфу» — писать по-французски письмо Сталину. Дошло ли оно до адресата, они не знали. Затем, весной 1947 года, Валленберг передал последнее сообщение: «Нас переводят отсюда».
Глава шестая
ПОСЛЕДНИЕ ЗАЛПЫ, НОВЫЕ ЗАДАЧИ
В начале Великой Отечественной войны майор П. Мальков командовал истребительным батальоном, а на заключительном ее этапе уже полковником возглавлял отдел контрразведки «СМЕРШ» штаба 1-го Белорусского фронта. А осенью сорок пятого года П. Мальков, занявший к тому времени должность главы директората внутренних дел в связи Контрольного Совета советских войск в Германии, был утвержден членом Союзнической комиссии по приведению в исполнение приговора над главными немецкими военными преступниками, состоящей из представителей СССР, США, Англии и Франции. По одному от страны.
— Я, — рассказывал Павел Михайлович, — от полковника до генерала, наверное, дослужился быстрее всех в Красной Армии. Когда стало известно, что мои будущие коллеги по комиссии, американец Рикард, англичанин Пион-Велш и француз Морал пребывают в генеральских чинах, мое руководство рассудило, что негоже представителю Советского Союза быть чином ниже союзников. Тут же ушло соответствующее представление в Москву, и буквально через несколько часов я сменил полковничьи погоны на генеральские. В считанные часы была пошита и генеральская форма.
И в командировочном предписании № 2509 штаба военной администрации в Германии было уже указано:
«Генерал-майору Малькову П. М. с получением сего направиться для участия в работе комиссии по проведению в исполнение приговора над преступниками по Нюрнбергскому процессу. Основание: решение Контрольного Совета».
И хотя в тот момент приговор еще не был вынесен, никто не сомневался в том, каким он будет.
9 октября 1946 года Контрольный Совет отклонил просьбы приговоренных о помиловании, а в ночь с 15 на 16 октября приговор был приведен в исполнение. После этого тела казненных были перевезены в Мюнхен и кремированы.
— А потом мы, члены комиссии, — вспоминал Павел Михайлович, — сели в самолет и, поднявшись над городом, развеяли в воздухе прах военных преступников. В этом была своя причина — ведь по существу мюнхенский «пивной путч» 1923 года был началом пути, по которому Гитлер пришел к власти…
И здесь «СМЕРШ» оставил свой след…
Из акта осмотра места погребения трупов Адольфа Гитлера и Евы Браун.
1945 года, мая месяца 13 дня, г. Берлин
Мы, нижеподписавшиеся, начальник отдела контрразведки «СМЕРШ» 79-гс стрелкового корпуса и он же переводчик старший лейтенант Катышев, начальник топографической службы 79-го стрелкового корпуса гвардии младший лейтенант Калашников, рядовые отдельного стрелкового взвода при отделе контрразведки «СМЕРШ» 79-го стрелкового корпуса Олейник, Чураков, Новаш, Мялкин, с участием опознавателя Менгесхаузе-на Харри, сего числа осмотрели место погребения трупов рейхсканцлера Германии Адольфа Гитлера и его жены.
Опознаватель Менгесхаузен Харри заявил, что он с 10 по 30 апреля, проходя службу в группе войск СС под командованием Монке, участвовал в защите территории Имперской канцелярии и непосредственной охране Адольфа Гитлера.
В полдень 30 апреля 1945 года Менгесхаузен нес патрульную службу непосредственно в здании Новой имгерской канцелярии, проходя непосредственно по коридору мимо рабочей комнаты Гитлера до Голубой столовой.
Патрулируя по указанному коридору, Менгесхаузен остановился у крайнего окна Голубой столовой, что первое от выходной двери в сад, и начал наблюдать за движением в саду Имперской канцелярии.
23
По соединявшим камеры трубам успешно передавались сообщения, выстукиваемые зубными щетками. Самым простым кодом была так называемая «азбука Морзе для дураков»: буква «А» — один удар, «В» — два, «С» — три и т. д. Существовала и более сложная система — «пять на пять», или «система квадрата», в которой все буквы алфавита располагались в воображаемой сетке: от А до Е — в первом ряду, от F до J — во втором и т. д. Сначала выстукивался номер ряда, затем — номер колонки для каждой буквы. Два удара, а затем пять означали J — пятую букву во втором ряду.