Инспектор Куин вяло разглядывал покойного путешественника.
— Что ж, решай сам. Сегодня утром у него был только один посетитель — та самая блондинка. Зовут Джейн Террил — без определенных занятий. Ха! Она, небось, две недели назад прочла в колонке портовых новостей о приезде Спаргоу, выследила его, а неделю назад, пока тот еще был в Чикаго, позвонила дежурному отеля и навела о нем справки. Ей сообщили, что сегодня утром ожидают его возвращения — он оставил заказ. Она заявилась в 11.05, выяснила номер его комнаты, и парнишка-лифтер поднял ее наверх. Ухода ее никто не помнит. Она же уверяет, что постучалась в дверь, никто не ответил, она ушла и больше не возвращалась. Так с ним и не повидалась, если верить ее словам.
Мисс Икторп осмотрела труп с болезненным вниманием, присела на краешек кровати, расстегнула сумочку и принялась припудривать нос.
— А жена, инспектор Куин? — отважилась пробормотать она. В глубине оленьих глаз девушки вспыхнули задорные искорки. Мисс Икторп, вне всякого со- мнения, уже осенила идея, и она прилагала нечеловеческие усилия, чтобы удержаться и не выложить все прямо тут же.
— Жена? — фыркнул инспектор. — А шут ее знает! Как я уже говорил, они со Спаргоу расстались. Она же заявила, что и понятия не имела о его возвращении из Африки. Утверждает, что сегодня с самого утра ходила поглазеть на витрины…
Комната представляла собой один из безликих номеров отелей с кроватью, платяным шкафом, письменном столом, ночным столиком, бюро и креслом. Фальшивый камин отапливался газом. Отворенная дверь вела в ванную. И это все.
Эллери опустился на колени подле трупа, Крейн и Берроуз с опустившимися лицами переминались за его спиной. Инспектор уселся и наблюдал происходящее с невеселой усмешкой. Эллери перевернул тело, его руки ощупывали застывшие члены, уже схваченные трупным окоченением.
— Крейн, Берроуз, мисс Икторп, — резко сказал он.
— Тоже можете приступать. Для начала опишите мне, что вы видите. Мисс Икторп, вы первая.
Она вскочила с кровати и забегала вокруг мертвеца. Эллери почувствовал ее горячее прерывистое дыхание у себя на затылке.
— Ну, что же вы?! Ну хоть что-то видите?! Боже мой, по-моему, тут есть на что посмотреть.
Мисс Икторп облизнула коралловые губки и заговорила сдавленным голосом:
— Он… он одет в халат, шлепанцы и… да, в шелковое нательное белье.
— Так. Еще — черные шелковые носки с подвязками. На халате и белье фирменный знак: «Джонсон, Йоханнесбург, Ю.Африка». Что еще?
— На левом запястье — наручные часы. По-моему… — она наклонилась ближе и трясущимся кончиком пальчика притронулась к мертвой руке, — да, стекло у циферблата треснуло. Ой, они остановились в 10.20!
— Хорошо, — немного смягчился Эллери. — Папа, Праути уже смотрел труп?
— Да, — удовлетворенно кивнул инспектор. — Спаргоу умер где-то между 10.00 и 11.30 — так считает врач. Я подсчитал, что…
Глаза мисс Икторп заблистали.
— Не значит ли это?..
— Стойте, стойте, мисс Икторп, держите свои соображения при себе, пожалуйста. Не впадайте в соблазн делать слишком поспешные выводы. Так, с вас пока достаточно. Теперь Крейн.
Брови молодого химика напряженно стянулись к переносице. Он указал на часы — огромный безвкусный корпус на кожаном ремешке.
— Часы мужские. Сотрясение от падения послужило причиной остановки механизма. Кожаный ремешок поцарапан на уровне второго отверстия, на которое он сейчас и застегнут. Но имеется еще одна царапина, на этот раз уже более глубокая, на уровне третьего отверстия.
— Вот это просто замечательно, Крейн! И?..
— На левой руке потеки и брызги свернувшейся крови. На пальцах левой ладони также заметны пятна, но уже значительно слабее, как если бы он схватился за что-то окровавленное рукой и частично стер их. Здесь поблизости должно найтись нечто с кровавыми отпечатками его пальцев…
— Крейн, я вами горжусь! Папа, здесь находили что-нибудь со следами крови?
Инспектор проявил некоторую заинтересованность:
— Славно, малыш! Но нет, Эл, ничего такого мы не находили. Даже на ковре ни пятнышка. Должно быть, убийца прихватил эту вещь с собой.
— Послушай, инспектор, — усмехнулся Эллери. — Кого здесь экзаменуют — тебя или их? Брось рассуждать и не подсказывай. Ну, Берроуз, что вы можете добавить?
Молодой Берроуз торопливо сглотнул.
— Раны на голове показывают, что его неоднократно ударяли тяжелым орудием. Сдвинутый ковер, видимо, свидетельствует о возможной борьбе. А лицо…
— Ага! Значит, вы обратили внимание на лицо? Ну и что же с ним такое?
— Свежевыбрито. На щеках и подбородке еще сохранился тальк. Не кажется ли вам, м-р Куин, что нам следовало бы осмотреть ванную?
Мисс Икторп сварливо сказала:
— А я тоже это заметила, но вы не дали мне возможности… Смотрите, пудра присыпана ровным слоем, ни полос, ни густых комков…
Эллери резко вскочил на ноги.
— Вам еще будет предоставлена возможность побыть, мисс Шерлок Холмс… Папа, а орудие убийства?
— Тяжелый каменный молоток грубой работы — какой-то африканский сувенир, как считает наш эксперт. Должно быть, Спаргоу держал его в своем чемодане — остальной багаж еще не прибыл из Чикаго. Эллери кивнул. На кровати лежал дорожный чемодан из свиной кожи с откинутой крышкой. Сбоку, аккуратно выложенным рядком располагались детали вечернего туалета: смокинг, брюки, манишка, туго накрахмаленная рубашка, запонки и булавка для галстука, чистый воротничок, черные подтяжки, белый шелковый носовой платок. Под кроватью стояли две пары черных мужских туфель: грубые башмаки и выходные из лакированной кожи. Эллери огляделся по сторонам — что-то явно не давало ему покоя. На стуле возле кровати валялась грязная рубашка и такие же грязные пара носков и комплект нижнего белья. Все — без малейших пятнышек крови. Эллери погрузился в молчаливое раздумье.
— Молоток мы забрали. Он весь облеплен волосами и кровью, — продолжал рассказывать инспектор. — Но нигде никаких отпечатков пальцев. Трогайте, что хотите — все уже сфотографировано и проверено на предмет пальчиков.
Эллери принялся раскуривать сигарету. Он заметил, что Крейн и Берроуз склонились над трупом, поглощенные изучением часов. Он начал прохаживаться по комнате, а мисс Икторп следовала за ним по пятам.
Берроуз поднял сияющее лицо.
— Посмотрите-ка!
Он осторожно снял часы с запястья Спаргоу и с трудом открыл заднюю крышку корпуса. Эллери увидел почти круглый клочок обтрепанной ворсистой белой бумаги, приклеенный к крышке изнутри, словно кто-то неловко пытался сорвать что-то с этого места.
Берроуз поднялся на ноги.
— Это наводит меня на кое-какие соображения, — объявил он. — Несомненно, сэр, наводит…
При этом он усиленно изучал лицо мертвеца.
— А вас, Крейн? — с неподдельным интересом спросил Эллери. Молодой химик достал из кармана небольшую лупу и принялся досконально исследовать часовой механизм.
Затем Крейн встал на ноги.
— Сейчас я лучше ничего говорить не стану, — пробормотал он. М-р Куин, я прошу разрешения забрать эти часы в лабораторию.
Эллери бросил взгляд в сторону отца, старик согласно кивнул.
— Конечно, Крейн, берите. Но непременно верните назад… Папа, вы комнату обыскали тщательно — камин и все остальное?
Инспектор неожиданно хихикнул.
— А я все ждал, когда же ты дойдешь и до этого вопроса. В камине-то нашлось кое-что любопытное.
Тут лицо его сосредоточенно сморщилось, и он почти сердито достал табакерку и сунул понюшку в ноздрю.
— Хотя, знаешь что? Будь я проклят, если понимаю, что это такое!
Эллери рванулся к камину, еще больше сгорбив и без того сутулые плечи, остальные сгрудились вокруг. Он наклонился и встал на колени. Позади газовой горелки, в небольшом алькове, возвышалась горка пепла. Довольно странного пепла — явно не от дерева, не от угля и не от бумаги. Эллери порылся в кучке останков — и у него перехватило дыхание. Через мгновение он вытащил оттуда десять прелюбопытнейших предметов: восемь плоских перламутровых пуговиц и две металлические штучки, одна из них-треугольной формы — напоминала глаз, а другая — крючок. Обе маленькие и сделанные из какого-то дешевого сплава. На пуговицах были бороздки, а в углублении в центре каждой — по четыре дырочки. Все десять предметов немного попорчены огнем.