Но куда девались все эти документы, этого мистер Джонсон не знал…
Счастливый случай помог ему напасть на след Ли-Ванга… Это было единственной надеждой шаг за шагом раскрыть всю организацию. Но Ли-Ванг был далеко, в большевистской России…
Конечно, можно было бы послать депешу британскому командованию с требованием арестовать Ли-Ванга и именно так и хотел поступить начальник Скотленд-Ярда, но мистер Джонсон решительно воспротивился этому.
— Сэр, — не делайте этого, — почти умоляюще произнес он.
— Почему? — сказал недовольно начальник.
— Не делайте этого, — повторил мистер Джонсон, опора палаты лордов, кабинета министров, короля Великобритании и банкиров из Сити…
— Потому что, — повторил он, — арестовать Ли-Ванга не значит еще раскрыть всю организацию… Во-первых… Эти китайцы упорный народ.
Он помолчал… И, наклонившись к начальнику, добавил:
— А во-вторых, сэр, вы не можете быть уверены в том, что британский приемщик радио на Востоке, что он не принадлежит к той же организации… Вот что, сэр…
С этим начальник согласился…
И мистер Джонсон поставил вопрос ребром:
— Кто-нибудь должен отправиться на Восток для расследования. И контрразведка британского командования должна оказать содействие…
— Вы, — выпалил начальник…
Мистер Джонсон немного пожеманился, как избалованный опереточный тенор, но начальник хорошо знал мистера Джонсона:
— Тысяча фунтов стерлингов, — коротко сказал он…
Эта цифра сразу изменила настроение Джонсона. Он кивнул головой:
— Я согласен. Через два дня, милорд, я выезжаю. К тому времени вы согласуйте мой отъезд с секретным отделом министерства военных дел и с джентльменами с Даунинг-Стрит…
— Да, — коротко сказал начальник…
Приготовления мистера Джонсона не были очень сложными… Ему приходилось уже ездить с деликатными поручениями Скотленд-Ярда, например, в Калькутту, по делу о похищении бриллиантов на крупную сумму из королевской сокровищницы, и в Мельбурн по делу о похищении двух секретных документов…
Таким образом, дальнее путешествие не смутило мистера Джонсона.
Небольшой чемодан, два револьвера, грязная записная книжка, еще один, на этот раз серый с красными крапинками галстук, двоюродный брат знаменитого ярко-изумрудного: мистер Джонсон был готов к путешествию в страну варваров, в страну, не соглашавшуюся сделаться колонией его британского величества и джентльменов из Сити, да хранит их Господь…
Напутственные слова начальника Скотленд-Ярда были краткими:
— Джонсон, на вас смотрит весь Скотленд-Ярд… Веселей за работу, мой мальчик…
И хотя мистера Джонсона даже в темноте трудно было принять за мальчика — он растрогался и едва не полез целоваться с начальником, но тот отстранил его и в виде утешения прибавил, имея в виду сентиментальную натуру Джонсона:
— Тысяча фунтов лежат на текущем счету, мистер Джонсон…
— Есть, сэр, — ответил Джонсон… Еще раз мелькнул его неподражаемый ярко-изумрудный галстук и мистер Джонсон отчалил, снабженный всеми полномочиями и рекомендациями, какие нужны были для поездки на Восток.
Мистер Джонсон, исчезнув с лондонского горизонта, как бродячая звезда, вынырнул в Константинополе…
Он посвятил Константинополю всего три дня, причем не осмотрел ни Айя-Софию, ни могилу жены Сулеймана, ни оттиск его кровавой руки, ни вообще ни один памятник оттоманского искусства или зодчества: эти вопросы были глубоко безразличны для мистера Джонсона.
Зато каикчисы Галаты и Золотого Рога хорошо запомнили юркую фигуру этой человеческой ящерицы в ярко-зеленом галстуке…
Мистер Джонсон шнырял по Константинополю, как по Поплеру, и при этом не поинтересовался даже узнать, что на языке туземного населения этот город носит название Стамбула…
Мистера Джонсона интересовали иные вещи… И кое-что удовлетворило любопытство мистера Джонсона… Затем контрразведка имела честь увидеть в своих стенах агента Скотленд-Ярда и услышать исполненные достоинства слова человека в ярко-изумрудном галстуке и с тросточкой в руках:
— Сэр, мне необходимо выехать в Одессу…
Нужные документы были выданы мистеру Джонсону и с полным комфортом он выехал на пароходе, носившем название «Астра», что очень мало подходило к его внешности, до того он был грязен и запущен. Это был греческий пароход, совершавший нерегулярные рейсы Константинополь-Одесса и перевозивший обмундирование для деникинских частей…
Мистер Джонсон мельком окинул взглядом одесский порт, поймал два-три взгляда грузчиков, работавших на пристани, и свистнул про себя…
Многоопытный агент Скотленд-Ярда с достаточной ясностью увидел, что здесь дела идут не блестяще, что скоро, очень скоро британскому командованию придется оставить этот город…
— Впрочем, — утешил себя Джонсон, — и в Египте, и в Судане, и в Индии нас любят не больше… Эти джентльмены из Сити не очень церемонятся со шкурами колониального населения, да хранит Господь их и его британское величество…
И полковник Гаввард увидел в своем кабинете человека в ярко-изумрудном галстуке, который со всей почтительностью доложил, что имеет разговор крайне конфиденциального характера…
Полковник Гаввард отослал Стильби, присутствовавшего при разговоре, и беседовал с мистером Джонсоном в течение часа…
Глава 15
Анна Op проводила глазами вышедших из комнаты Казарина и леди Эдит: перед ее глазами шли синие и красные круги, в ушах звенело…
Второй раз за последние месяцы Анна Ор опустила голову на колени и разрыдалась, вздрагивая плечами…
Она пришла к Казарину, мучимая невыносимой тоской, невыносимым стремлением к нему… Эта женщина, запутавшаяся в сетях контрразведки, двойная шпионка, агент британского и французского командований, любовница Маршана и еще многих других, эта женщина почувствовала, что к ней, после долгой и нелепой, пестрой жизни пришла настоящая любовь, настоящее чувство к этому странному человеку с холодными и спокойными глазами…
Эта любовь была еще тем сильнее, что актриса чувствовала, что это — последнее из того, что может ей уделить жизнь: еще одна-две морщины, еще одна-две пряди седых волос — и Анны Ор не станет.
Стоя перед зеркалом, Анна Ор часто видела, как из смуглого, продолговатого, молодого лица проступает безобразная маска старости, это видение было почти реально.
Анна Ор старела с каждым днем, с каждым часом, ей казалось, что даже минуты несут разрушение ее прекрасному телу, ее смуглой полной и стройной шее, ее прекрасным рукам и прославленным на экране бархатистым черным глазам… Тем сильнее становилась с каждым днем ее любовь к Казарину…
Распрощавшись с Маршаном, которому она сослалась на сильную головную боль, Анна Ор просидела, не снимая манто и шляпы, у себя в течение часа…
Она не обдумывала своего визита к Казарину, она решила пойти к нему неожиданно для самой себя. И вот следствие этого: Казарин только возненавидит ее, заставшую его с леди Холлстен, помешавшую ему в пять часов утра…
Анна Ор припомнила изумленное выражение лица леди Эдит и ей показалось, что она начинает ненавидеть эту уравновешенную спортсменку, эту леди, привыкшую к забавным приключениям во время своих спортивных поездок, эту леди, отнявшую у Анны Ор последнюю надежду, последнее, может быть, прибежище…
Анна Ор подняла голову. В комнате продолжал царить синеватый полусвет, но сквозь шторы окна уже пробивались лучи рассвета…
Она вытерла лицо одеколоном, механически припудрила покрасневший нос, мельком взглянула на стол, на котором лежали бумаги…
Затем вышла из комнаты, осторожно притворив за собой дверь…
В гостинице заспанный швейцар сообщил ей, что ее дважды вызывали по телефону…