Я записала информацию и посмотрела на Рэймонда. Тот пожал плечами:
— У меня нет ни малейшего представления, где я был в тот день. То есть, я находился в доме в Сакраменто. Возможно, уехал кататься на велосипеде. Я обычно этим занимаюсь.
— Вы ведете календарь, чтобы мне проверить эту информацию?
Он покачал головой:
— Я не очень забочусь об этом. Беверли ведет календарь, а у меня сейчас настолько мало встреч, что мне не составляет труда их запомнить, и нет нужды записывать.
Мы неловко посмотрели друг на друга. Они все, так же как и я, хотели, чтобы у Рэймонда на тот день было алиби. Я решила продолжить:
— Важно знать, каким образом Хло узнала о несчастном случае в Сан-Мигеле. Мне кажется, Поларис был источником информации.
Беверли и Рэймонд переглянулись.
— Почему вы так думаете? — спросила Беверли. — Вы что-то слышали об этом?
Я прищурилась. Они что-то скрывают от меня?
— Нет, но вероятнее всего, он ей рассказал.
— Сомневаюсь, — сказала Беверли.
— Почему нет?
— Потому что он поклялся. Что бы мы ни думали о Церкви Космического Единения, Поларис — религиозный человек Он не нарушит свой обет.
Я скептически подняла брови, но не стала говорить, насколько я доверяю чужим клятвам.
— Кто еще знал об убийстве?
— Вы имеете в виду, кроме нас и Полариса? — спросил Рэймонд.
Я кивнула.
— Наши соседи, жившие тогда в этом доме. Зет Голдблюм, например.
— Зет Голдблюм? Вы имеете в виду Канопуса? Помощника Полариса?
Беверли округлила глаза:
— Что за имена у этих людей! Да, Канопуса. Тогда его звали Зет Голдблюм из Парсипанни, Нью-Джерси.
— Кто еще?
— Китти Форест и Анжела Вильямс, — сказала Беверли. — Тоже там были. Но они вряд ли.
— Почему нет?
— Обе умерли. Китти — от рака груди около десяти лет назад, а Анжела погибла в автокатастрофе спустя несколько лет после того, как мы уехали из Сан-Мигеля. У Анжелы остался сын. Ему было всего несколько месяцев, когда произошло убийство. Когда погибла мать, ему было три года.
— Кто еще жил в том доме?
— Больше никого, — сказал Рэймонд.
— Это неправда, — перебила Лили.
Мы все посмотрели на нее. Это были ее первые слова за все время.
— Там были еще люди.
— Кто? — спросила Беверли с тревогой в голосе.
— Горничные. Горничные знали.
— Конечно, — сказала Беверли, — но они не могли рассказать Хло. Ведь так?
Лили пожала плечами.
Перевернув в блокноте страницу, я спросила:
— Как их звали?
Лили уставилась в потолок, будто ответ на мой вопрос был нацарапан там.
— М-м-м… Хуана, по-моему. Да, Хуана. Так ее звали. Она присматривала за нами с Юпитером. И еще кто-то. Повар и мужчина, который следил за садом. Но я не помню их имен. Они там не очень часто бывали.
Я была разочарована. В то же время маловероятно, что Хло могла встретить горничную из Сан-Мигель-Альенде, которая знала тайну Полариса. Слишком нереальное совпадение.
— А полиция? — спросила я.
Рэймонд кивнул:
— Конечно, они все знали. Но Поларис как-то все уладил. Точно не знаю, как. Может быть, откупился. Помню, они пытались допросить Лили, но девочка не могла с ними разговаривать. Она вообще не говорила, пока не перебралась к нам сюда.
— Психиатр! — воскликнула я.
Все посмотрели на меня, смущенные моим воодушевлением.
— Лили проходила курс терапии, так?
— Столько лет, что и вспоминать не хочу, — сказала Лили.
— Тогда твой врач должен быть в курсе.
Лили кивнула:
— Конечно, он знал. Но не сказал бы ей. Это конфиденциально. Доктор Блэкмор никогда бы не сделал этого.
Я почувствовала прилив адреналина. Сердце забилось быстрее. Я попыталась не выдать своего волнения в голосе:
— Доктор Риз Блэкмор?
Лили кивнула:
— Ты знаешь его? Он наблюдал меня с детства и до свадьбы.
— Тот самый Риз Блэкмор, управляющий Центром реабилитации и самореализации в Оджай?
— Да, это он. Он специалист по восстановлению памяти, один из первопроходцев в этой области. Еще он лечит от алкогольной и наркотической зависимости. Говорит, что все это взаимосвязано. Люди с подавленными воспоминаниями часто пытаются избавиться от них при помощи алкоголя и наркотиков.
Я уставилась на Лили:
— Что же ты раньше мне не сказала?
— Что? — спросила она растерянно.
— Что твой психиатр знал Хло.
Она подняла брови:
— А разве я не сказала? Когда мы говорили о Юпитере? Я же говорила, что у нас с Юпитером один психиатр. Естественно, Юпитер познакомился с Хло в Оджай.
Прищурившись, я произнесла ровным тоном:
— Блэкмор был клиентом Хло.
— Клиентом? — удивилась Лили.
— Она была стриптизершей и, возможно, проституткой высокого класса. Он был ее клиентом. Вот почему он поместил ее в клинику.
— Я не могу в это поверить, — сказала со злостью Лили.
— Об этом рассказала мать Хло.
Рэймонд спросил:
— Вы серьезно? Мать Хло рассказала, что ее дочь была проституткой?
— Экзотической танцовщицей, у которой было несколько частных клиентов.
Лили чуть слышно простонала.
— Он знал о тебе и твоей матери. У него была связь с Хло.
Она снова простонала.
— Как Юпитер попал в клинику?
— Я уверена, Поларис послал его туда, — сказала Беверли. — Мы все знакомы очень давно. Риз был членом первой коммуны в каньоне Топанга. Вот почему мы отправили Лили к нему в клинику. Потому что он был нашим другом. Она была одной из его первых пациенток. Именно по этой причине он начал проводить исследования в области восстановления памяти, — ее голос звучал тихо и испуганно.
— Он был вместе с Поларисом в Сан-Мигеле?
Беверли отрицательно покачала головой:
— Нет. К тому времени как распалась коммуна, он учился в аспирантуре на отделении клинической психологии.
Рэймонд перебил ее:
— Я не могу поверить, что Риз проболтался Хло. Этот человек известен во всем мире своими исследованиями в области наркологии и восстановления памяти. Ради бога, он спас жизнь Лили. Он никогда бы не нарушил конфиденциальность информации.
— Нет. Нет, это не он, — Лили трясла головой. Она преодолела первый шок, и ее голос звенел как сталь. — Отец прав. Доктор Блэкмор никогда бы не сделал этого. Никогда. Должно быть, она все узнала от кого-то еще. От Полариса. И я не верю, что доктор мог спать с ней. Он — человек другого склада.
В отличие от Лили, я не страдала искажением реальности. Я могла ясно представить себе, что этот сморчок-доктор спит с проституткой, а потом натаскивает ее на шантаж одного из своих пациентов. Мой муж целыми днями бредил ужастиками, но моя работа требовала от меня знать настоящее зло, на которое способны человеческие существа.
— Откуда ты знаешь, что мать Хло сказала правду? Или, может, ты неправильно ее поняла.
Я вздохнула про себя:
— Прежде, чем действовать, я проверю информацию, хорошо?
Лили кивнула, успокаиваясь. Конечно, я позвоню Ванде еще раз, чтобы удовлетворить Лили. Но в то же время я готова расследовать версию о Ризе Блэкморе невзирая на чувства подруги.
— Если ты права, и доктор Блэкмор не был источником информации, тогда мы снова возвращаемся в квадрат один. Надо составить список всех, кто знал о происшествии в Сан-Мигеле, — я перевернула еще страничку в блокноте и начала писать. — Вы трое. И доктор Блэкмор. Поларис и Канопус. Хуана и остальные. Юпитер, конечно же. Можете вспомнить кого-нибудь еще?
Лили отрицательно покачала головой, потом внезапно остановилась.
— Ну, этот человек вряд ли проболтался, — пробормотала она.
— Кто?
— Он не мог бы ничего рассказать, — она повторилась, ее голос дрожал, выдавая сомнения.
— Кто? — спросила я еще раз.
— Артур. Артур знал. Он всегда знал.
Я посмотрела на Лили и ее родителей. Беверли побледнела. Рэймонд сидел с каменным лицом. Он выглядел мрачным и очень рассерженным.