Окрик каждый раз. когда он пытается до меня дотронуться. Слушается - молча и сразу. Похоже, сегодня мебель останется целой.
Сажусь верхом на него, и он снова пытается обнять. Снова строго велю убрать руки. Наклоняюсь, прижимая запястья к подушке. Его пальцы переплетаются с моими. Но теперь это всё, что он себе позволяет.
Хорошо бы во всём так - хоть иногда.
Что мне с ним делать? Ну, что есть, всё моё. Будем пользоваться.
184.
Пока Роман с утра вёз меня на работу, я говорила с Алёной. О Лане. Демонстративно. Мы договорились, что та всё-таки не исчадие зла, а подруга, но наказать её надо. Особенно мне. Поэтому я пока что вроде как обижаюсь и не общаюсь, а Алёна не настаивает на совместных встречах. Сколько так будет - да кто его знает?
Всё, что между нами было, трудно чем-то перечеркнуть. Дружба - она крепче любых обид.
Мой мужчина даже не смотрел на меня. Как-то недовольно и демонстративно. Ром, надо уметь прощать.
Ну и ладно. Лучше смотри на дорогу. Ты-то бессмертный, но я-то нет!
Я легко поцеловала его на прощание, вышла из машины.
Он догнал меня и обнял.
- Даша, девочка моя… Я тебя люблю и всё для тебя сделаю. Поняла? Всё. Так или иначе.
Не добавить, не отнять.
Он уехал, а я ещё стояла. Думала.
Не надумав ничего, зашла внутрь.
185.
Уже к концу рабочего дня мне попался Рольсен.
Что ж, рано или поздно так должно было случиться.
Он поздоровался и отвёл меня в сторону.
Длинный коридор, заканчивается тупиком и кабинетами. Людей здесь ходит мало.
Он не попросил зайти к нему, не знаю, хорошо это или плохо. Но на всякий случай добавила максимум официоза в приветствие.
Но на этот раз он держался нейтрально. Спокойно и даже дружелюбно. Неужели здесь тоже всё улажено?
- Даша, я наложу на вас взыскание за прогулы. Вы понимаете? Да, я прекрасно понимаю, где вы были, но как бы я объяснял отделу кадров и бухгалтерии подобные вещи? Могу указом, так сказать, свыше, всё решить, но вы же понимаете, какие слухи поползут?
Я настороженно кивнула.
- Лишение части премии - деньги для вас всё равно не принципиальны. Вы работаете не за деньги.
Он не оправдывался, просто объяснял. Но я чувствовала, что могу это обсудить, даже попытаться оспорить.
Но что тут спорить? Всё логично. Неприятно, конечно, но - лучше получить взыскание, чем объяснять что-то.
- Я буду работать на общих основаниях, Евгений Михайлович. Всё правильно.
- Хорошо. Знаете, то, что я американец, не означает, что я нацелен только на деньги. Я понимаю, что мотивацией могут быть не только они. Современный маркетинг не прав. Будет ли человек работать - зависит от человека, не от зарплаты. И, Даша, я рассчитываю на вашу добросовестность.
- Я буду стараться.
Даже какое-то облегчение. Всё верно, всё. Я буду работать. Я хочу работать.
- И ещё, - он слабо улыбнулся. - Я больше ни на что не претендую, но хотелось бы просто иногда ужинать с вами. Просто за интерес.
- Я вам интересна? - не выдержала, дёрнула улыбкой.
- Ещё как, - он тоже улыбался.
- Решено.
Были ли у него задние мысли? Да, может, и нет. Я не льщу себе - не самая роковая женщина в мире. Интересно, что я за зверёк? Это вернее. Пусть. Мне тоже интересно. Да и под присмотром будет.
Я протянула руку, и Рольсен её пожал. Кивнул. И добавил с лёгким недовольством:
- Позвоните Монаху, вас просили. И, Даша, поговорите с Эльвильяром, пожалуйста. Я не хочу, чтобы он мне звонил. Тем более - насчёт вас. Думаю, мы будем разбираться сами - без протекции. Ладно?
Киваю уверенно. Разумеется. Так даже лучше.
186.
Собираясь домой, я позвонила Андрею. Он взял трубку сразу, видимо, ждал.
- Отлично, Даш, я уж хотел звонить сам. Если поторопишься. будет в самый раз.
- Куда поторопишься?
- Слушай, я не знаю, чего вы там ещё придумываете… Сначала суть: Рамон будет ждать тебя в клубе ‘Модерн’. В течение полутора часов после окончания рабочего дня. Твоего, я понимаю. Вот что он сказал, примерно: ‘Я обещал ей всё, что пожелает. Хочет свободы - получит свободу. Я дам ей выбор’. Ну, вроде того. Если он тебе нужен, приходи. Если нет - можешь не приходить, и никогда больше его не увидишь. Вот это суть. Ты где?
- Выхожу, - ответила я в лёгком шоке. Что происходит? Роман что, окончательно спятил? Знаю, что он сумасшедший, но чтобы настолько…
Ускорила шаг, выбежала на улицу. Так, значит, меня не заберут. Остановка, остановка… Ближайшая - там. Вот ведь! Прямых маршрутов же нет! Придётся с пересадкой.
Даш, Даш, не паникуй. Времени - вагон и маленькая тележка. Даже не маленькая. Десять раз можно успеть туда с любыми пересадками.
Успокоилась. Вслушалась в трубку.
- Дашка, тебе говорю! - сердито. Ой.
- Извини, Андрей, что ты сказал?
- Что за детский сад, я спрашиваю? Вы взрослые умные люди, что ещё за игрушки? Он что, так не может решить, нужен тебе или нет? Что за условия ты ставишь?
- Да не ставлю я ничего! - даже обиделась. - Понятия не имею, что на него нашло. Роман очень авторитарный, да, и я жаловалась на это - но не думала, что он выкинет что-то в этом роде!
Андрей смягчился:
- Даш, он просто не привык. Для него никогда ничьё мнение не значило даже самую малость. Он ни с кем не считался. Всегда избегал общества, отношений, привязанностей. Теперь не знает, что делать и как. Просто говори ему, ладно? Ну как, успеваешь?
- Да, вполне. Спасибо.
- Отзвонись потом.
- Ладно. Пока.
- Пока.
Я заскочила в автобус.
187.
Звонила я Роману раза четыре, пока надежда не испарилась. Телефон он раньше с собой не таскал. Чаще всего не считал нужным. Стал пользоваться когда я появилась. Теперь вот не отвечает… Выкинул? Оставил где-то? Забыл? Не хочет общаться?
На пересадку нужно было пройти квартал, и я спешила - на всякий случай. Лучше раньше приду - как бы чего не случилось.
В воду глядела?
Как там?.. Если неприятность может случиться, она обязательно случается.
Возможно, от этого шага зависела вся жизнь - но я не могла поступить иначе. Серый шумный воронёнок не заслужил того, чтобы погибнуть на корм коту.
Наглый, холёный, полосатый, с блестящей шерстью, в противоблошином ошейнике. Тебя же явно дома кормят, зачем тебе эта кроха?
Не знаю, выпал ли он из гнезда, или его выбросили - птенца от слётка вряд ли так отличу. Но других ворон поблизости не было. Этим и пытался воспользоваться кот.
Усатый-полосатый шипел и атаковал. Птиц орал и защищался клювом. Слишком ещё неуклюжий, малыш проигрывал смертельную битву. Разорванное крыло, перья, клочками раскиданные в пыли… Коту досталось тоже, морда поблёскивала бурыми каплями. Но птенца это вряд ли спасёт.
Я затолкнула сумку повыше на плечо и полезла через кусты.
Тонкие мягкие веточки пропустили легко, гораздо больше досталось от животных: поймала кроху я только с четвёртой попытки. Он орал и бил клювом, наподдал и кот, увидевший конкурента. Впрочем, охотника я просто пнула подальше. Люблю кошек, но своя шкура дороже.
Впрочем, постарался и воронёнок. Как он умудрился разодрать мне блузку, я не поняла. Даже не почувствовала боли, пока кровь не капнула по груди вниз.
- Ты - балбес! - а если честно, сдержала мат. - Я же тебе помочь хочу!
На глазах выступили слёзы. Рискуя сломать крылья окончательно, перехватила птенца, сжав покрепче. Вот так, теперь ты для меня безопасен.
- Не стыдно?! - рявкнула на шипящего кота. - Он маленький совсем, а ты - как будто голодный! Вон пузо какое наел!
Малыш почти успокоился, и в голову снова пошли мысли. Страх за воронёнка сменился другим - глубокой растерянностью.
Блузка на груди разорвана, чулки до колена - тоже, плюс ко всему - слой грязи, пыли и крови.