Мне стало еще более не по себе, казалось, что я даже покраснел, но на вопрос все же ответил:
— Видишь ли, — начал я, чувствуя себя пятнадцатилетним пацаном. — В последнее время у меня было мало знакомых девушек и…
— Я тебе понравилась настолько, что ты рискнул жизнью лишь бы спасти меня?
— Ну, да. И…
— Не надо Авдот. Я все поняла. Я все узнала…
Диана тихо, словно кошка, подошла к кровати, и нырнув под одеяло, тихо прошептала мне на ухо:
— Ты же не думал, что я дам тебе уснуть сегодняшней ночью? — она игриво прошлась холодной рукой по моему телу, а затем опустила ее ниже, туда, где находился некий, оживший от прикосновений, предмет.
Я попытался сопротивляться.
— Не думаю, что во сне можно заниматься этим, ты же помнишь что мы в коме, — попытавшись перехватить ее руку, я нечаянно коснулся обнаженной груди. Теплая кожа и выпуклый, тут же затвердевший ее сосок, казались вполне реальным. А тут еще Диана решила поиграть с моим зверем… и я уступил зову плоти, заняв свои губы не протестами и предостережениями, а более желанными сейчас поцелуями.
Наши тела сплелись, будто две гибких лозы. Я ласкал Диану, проводя руками по ее телу в местах разрешенных, и нет, она же разгорячившись, прижималась ко мне пытаясь соприкоснуться с каждым сантиметром моей кожи…
Минуту мы ласкали и целовали друг друга, а затем наступил период, когда наши тела перестали подчиняться разуму и стали жить собственной, подчиненной лишь одному ритму движений, жизнью.
Сколько мы были в экстазе: минуту, час, вечность? Не важно. Но когда мы разделили наши тела, я чувствовал лишь одно — удовлетворенность и… разочарование, разочарование от того, что все закончилось, а ведь в эти прекрасные минуты я не помнил где мы. А теперь эта грязь вновь хлынула в мой мозг, почти изгладив из памяти чудо любви, что было минутой назад.
Разочарованный и злой, из за нахлынувших проблем и тревожных мыслей, я сам не заметил, как уснул. Уснул, не смотря на то, что уже спал. Но в этом новом сне, у меня не было сновидений, лишь пустая, непроглядная тьма.
Вышел я из забытья лишь, когда меня растолкала в плечо, милая ручка Дианы.
— Сколько я спал, — спросил я Диану, и тут же поднялся с кровати бодрый и не заспанный, будто и не было сна.
— Не важно, — ответила вставшая у окна Диана. — Время здесь относительно, если я захочу день — будет день, а если захочу ночь — будет ночь.
Отвернувшись от окна она присела на подоконник и посмотрев на мое раздетое тело, сказала:
— А ты разве не готов?
— Куда? — нащупав штаны и рубашку, я оделся.
— Домой… ну иметься в виду не домой, а назад в Зону.
Я как вкопанный, так и остался стоять, с поднятой и вдетой в штанину, ногой. Диана снова развернулась к окну, и будто говорила простые вещи, а не раздирающие ее душу слова, произнесла:
— Я решила вернуться с тобой обратно, в настоящий мир. Ты убедил меня Авдот, — она грустно улыбнулась. — Все вокруг лишь миф, бред впавшей в кому. Но даже не это убедило меня вернуться…
— А что же? — я все-таки смог упустить ногу, и кое-как привести мысли в порядок.
Диана подошла ко мне и помогла застегнуть брюки, затем поцеловала в губы, и уже убегая из комнаты, бросила на пороге:
— Меня убедили твои поцелуи. Не возможно жить здесь и знать что я теряю настоящего тебя, твои губы и руки… — лицо ее покрылось краской, это румянец залил щеки, и смутившись как девчонка, она выбежала из дома.
Нашел я Диану уже в поле, что расстилалось за домом. Она собирала цветы в большущий букет.
— Вот, — она протянула собранные цветы. — Решила я напоследок по лугу прогуляться…
Я принял цветы и уловил аромат, вымышленный конечно, но приятно дурманящий.
— Цветы это хорошо, но как нам вернуться? Может дверь пожелать? — меня мучили чисто прозаические вопросы.
— Закрой глаза Авдот, — Диана явно хотела на последок пошалить.
Решив, что она хочет поцеловать меня, я закрыл глаза и принялся ждать, однако ни чего не происходило.
— Не понимаю я твоей шутки, — сказал я открывая глаза. Но вокруг было уже не поле, а вагон доктора Линуса.
Диана обвешанная датчиками и проводами, сидела улыбаясь, на соседней с моей раскладушкой, кушетке.
— Что герой любовник, не ожидал такого? — отвернувшись от меня, она оглядела ржавые стены вагона. — Вот мы и дома.
Доктор помог нам снять датчики и подняться. Ни чего не спрашивая он провел нас в жилой отсек и напоил чаем. Только после этого он позволил себе вопрос:
— Страшно было?
Мы с Дианой удивленно воззрились на дока.
— Доктор, — сказал я. — На свете столько вопросов, которые вы могли нам задать по миру комы, а вы спрашиваете "было ли страшно".