Я блефовала, он был невиновен, это я поняла сразу по его ауре, но не удержалась проверить его реакцию.
Громский поднялся, неожиданно бодро для пьяного человека, и замахнулся. Пытался ли он схватить меня или ударить разбираться не стала, вскочила и со всей силы ударила кулаком в нос, мерзкий хруст означал, что он сломан, Константин от толчка осел в кресло и взвыл, прижимая окровавленные руки к лицу.
- Извини, это рефлекс, карма мой друг! - развела руками я, мол не нарочно.
- Ах ты, сука! Нос мне сломала, завтра же тебя уволят, будешь шлюхой подрабатывать, ууу..сука! - брызжа слюной орал он.
- А я смотрю, ты будущее стал предсказывать, может тебе руку сломать, еще и целительские способности проявятся. - Спокойно сказала я.
Вот зачем я это сделала, так непрофессионально повелась на этого козла. Стало обидно, за себя, Анастасию, и даже Эмму. Думают, как они решили, так и будет? Еще посмотрим кто кого!
Выйдя из комнаты, еще слышала ругательства Громского. Спустилась и пошла на выход, делать здесь больше нечего. Не удивлюсь если завтра меня и правда, уволят. Ну и черт с ним. Зато настроение было отличным.
Тропинка от главного входа была выложена мелкими камушками. Прихотливо извиваясь, она вела прямо к высоким кованым воротам. Сняв туфли, я пошла по мягкой траве вдоль нее. Сначала дойду до дома Волковых, позвоню в отделение может сумку, нашел кто-то из наших. Часа через два, я добралась до дома родителей. Пройдя на второй этаж, столкнулась с Милой.
- О, Эля! Представляешь, только ты ушла, так Александр Сергеевич нагрянул, как снег на голову, а ведь его ни кто не ждал, все так забегали, так забегали... - Затараторила Мила.
Это была действительно новость, ведь Волков приезжал раз в год.
- Мила, а где сейчас отец? - спросила я.
Откладывать разговор не стоит, чую не просто так он приехал.
- В кабинете.
Развернулась и пошла обратно. В кабинет отца зашла без стука. На стенах, отделанных панелями темного дерева, висели картины старых мастеров, на полках стояло множество книг, а у маленького столика стояли два кресла, создавая уют. За столом из красного дерева сидел дородный краснолицый старик с рыжими волосами и веселыми карими глазками, на нем была просторная шелковая рубашка, поверх которой красовался жилет в мелкий цветочек. Несмотря на нелепость своей внешности, держался Волков с достоинством льва. И сейчас он рассматривал меня, и казалось, видел насквозь. И увиденное его не радовало. Сдвинув густые, рыжие брови отец спросил.
- Элеонора, что тебе надо? Мне некогда с тобой возиться, - грубо спросил он, что никак не вязалось с его внешностью.
Ну, надо же какие мы занятые. Создавалось ощущение, что этот грубый тон он приберег специально для дочери.
- А когда у тебя будет время? Может мне записаться на прием, скажем, через год? - спокойно спросила я, подходя к одному из кресел и нагло уселась, не дожидаясь приглашения.
Я видела, что банкир удивлен моим поведением и не стал скрывать его.
- Эля, говори, что тебе надо и не трать мое время на всякую ерунду, - раздраженно процедил Волков.
- Ты думаешь, что я пришла бы сюда из-за ерунды? - спросила я.
- Эля прекрати, что тебе надо? Если денег то возьми у матери, я занят! - грубо спросил он.
- Это ты прекрати темнить с моим светлым будущим! Почему не сказал мне, что собрался выдать меня замуж за Руслана Громского? - сказала я ожидая реакции на мою информированность, но ее не последовало.
- А что тебя не устраивает опять? - раздраженно спросил он, - да не красавец, но мы это уже обсуждали!
Глядя на последнее событие - начнешь ценить предпоследнее. Некоторые моменты в памяти Элеоноры для меня остались загадкой, один из них был тот день, когда я оказалась в этом мире, а мне так и не рассказали, что же тогда произошло с бывшей хозяйкой. Мила молчала, ссылаясь на рекомендации врача, меньше нервировать. Вот сейчас я думаю, что это было, как то связано с новостью о предстоящем браке. Почему Эмма толкала дочь в постель Константина, ведь она не могла не знать о договорном браке с Русланом. Это надо было обдумать.
Волков мое затянувшееся молчание истолковал по- своему.
- Только давай без истерики, дело уже решеное, ты моя единственная дочь, и я не смогу спокойно умереть, зная, что дело всей моей жизни растрачивает какой ни - будь Жигало.
- А ты так в этом уверен? - спросила я.
- В чем? - не понял отец.
- В том, что я твоя дочь? - спросила я. Меня сразу удивило в то, что я мало походила на отца, но сейчас посмотрев на его ауру, могла сказать с уверенностью, он не биологический отец Элеонор.