Когда в зал вошел Учитель Доо, даже я, увидев его лицо, рефлекторно вскочил, чуть не опрокинув табуретку. А хозяин, его выглянувшая из кухни жена и поглощающие обед клиенты вообще вытянулись в струнку, как солдаты на плацу.
– Старосту сюда, – не повиноваться не представлялось возможным. Этот взгляд… голос… Судьба, что же настолько вывело наставника из себя?
Побелевший трактирщик шумно сглотнул, трясущимися руками снял фартук и, бочком обойдя Учителя Доо, выскочил из своего заведения. Наставник отрицательно мотнул головой в ответ на мое приглашение к столу, остался стоять средь зала, задержавшись тяжелым взглядом на посетителях. Если наставник остался стоять, значит, и мне сидеть не подобает. Мое место – за правым плечом, прикрывать его спину. Посланный за старостой хозяин вернулся быстро и немедленно юркнул за стойку, как бы отгораживаясь от нас этой хлипкой преградой.
– Сейчас они будут, – угодливо закивал он Учителю Доо – Подождите чуть-чуть, добрый господин… простите.
Староста появился как официальное лицо, с полным соблюдением протокола: его сопровождали четверо крепких мужчин, умело придерживая ножны мечей, у распахнутых створок по их кивку встали местные вышибалы. Это был совсем не старый человек с располагающими чертами лица, ясным взглядом серых внимательных глаз, вежливой улыбкой, обнажающей ровные зубы. Осанка прямая, полная достоинства. Добротная куртка обтягивала широкие плечи, дорогие сапоги с накладками были чуть припорошены пылью, на груди сияла чеканная пластина в форме полумесяца, изображающая летящих в облаках лошадей с рубиновыми глазами. Он уверенным энергичным шагом подошел к Учителю Доо и уже хотел заговорить с ним, но был остановлен взглядом, прикованным к пластине. Староста отшатнулся… но наставник молниеносным движением поймал украшение. Толстая цепь лопнула, как гнилая нить. Пластина глухо брякнула о столешницу, на которую бросила ее гневная рука.
– Все личное имущество героя Текудера – в зал. Все, до последней портянки! Жду недолго, не испытывайте моего терпения, – голос наставника был сдавлен, словно он последним усилием воли сдерживал себя. – С-с-стервятники.
Староста попятился… и, не сказав ни слова, поспешно вышел. Стараясь не привлекать к себе внимания, покинули обеденный зал и посетители. Непонимающе таращились на нас оставшиеся у дверей вышибалы, да трактирщик с женой о чем-то шептались в углу.
– Ждем, – наставник присел за ближайший стол. Тот самый, на котором поблескивала нагрудная пластина, сорванная со старосты.
Мы просидели так пару часов. Не сделав и глотка воды, не преломив хлеба под крышей обеденного зала, отсылая назад все подношения хозяев. У стола неуклонно росла куча вещей: дорогие доспехи, оружие из прекрасной стали в отделанных самоцветами ножнах и чехлах, конская упряжь, больше напоминающая произведения искусства… трактирщик, вполголоса командуя носильщиками-вышибалами, спустил с лестницы второго этажа тяжелый сундук. Шелковые и шерстяные одеяния, пламенеющие пожаром, мужские браслеты и нагрудники, перстни и пояса…
– Сложить все в переметные сумы, – было отдано распоряжение стоящим вдоль стены старосте и старейшинам деревни. Они уже давно там стояли, как-то незаметно появившись, но ледяной взгляд Учителя Доо не давал дозволения сесть. – Привести потомков Ягмира, – надеюсь, вы не забыли заодно и о наличии у Текудера коня? Навьючить поклажу.
– Что вы себе позволяе… – вернувшийся староста было вскинулся возмущенно, но был сдержан цепкой рукой одного из стариков, сопровождающих его на этот раз.
– Дай мне только повод, – прошипел Учитель Доо, зрачки его сузились. На мгновение лицо исказила гримаса ненависти… да он на грани! С трудом сдерживает себя. – Ради Судьбы, дай мне повод.
Старейшины, видимо, что-то почувствовали и, тихо переговариваясь, потянулись к выходу, волоча старосту за собой.
На деревенскую площадь вывели пять золотых коней. Сухие, с узкими змеиными головами, длинными шеями и четко очерченной мускулатурой – прекрасные и мощные. В глухой деревне даже не ожидал увидеть такое сокровище.
– Их всех забирали Тулипало, – пояснил мне староста. Заискивающий тон его голоса странно контрастировал с привычной степенностью движений. – Вы знаете, господин, что таких коней никому, кроме владетельной семьи, не позволено иметь. Удалось сохранить лишь Мерхе и его кобыл… пра-правнук Ягмира…
Я кивнул. Учитель Доо, подхватив ворох одежд и доспехи, опять ушел куда-то, вот староста и осмелел, разговорился. Почему Тулипало забирали коней? Ничего не понимаю! Разве наследники Текудера не имеют исключительных прав на потомков его скакуна? А если нет наследников, то почему в деревне оставили этих пятерых? Утаили для развода?
Тем временем на площадь высыпала, казалось, вся деревня. Хмурые мужики, притащившие зачем-то с собой хозяйственный инвентарь – косы, вилы, серпы, – негромко гомонящие женщины, детишки, с любопытством выглядывающие из-за юбок матерей и спин отцов. Отдельной группой возле старосты собрались деревенские старики. Трактирщик сам вывел наших лошадок с притороченными к седлам мешками. Сию недовольно сопел: по деревне побегать не дали, еды не предложили… я сочувствовал ему, как себе. Через распахнутые ворота виднелась та боковая калитка, в которую уходили давешний пьяница и мой наставник. Я не сводил с нее глаз и все же умудрился пропустить нужный момент: засмотрелся на фигуристую девицу в синей курточке с ласковыми глазами и белоснежной улыбкой.
Стук захлопнувшейся двери. Скрип распахивающейся створки. Сияние солнца на шлеме, взметнувшемся к небесам. Багрянец плаща на металле доспеха. Черно-алое облако свитых в кольцо духов изнанки окутывало могучую фигуру гордого воина, излучающего неимоверную мощь и энергию. Бездонные колодцы глаз за мгновение вобрали в себя всех, кто толпился у входа. Мертвая тишина опустилась на площадь, только фыркали золотые кони, переступая точеными ногами. Он птицей взлетел в седло Мерхе – то самое, украшенное чернью и слоновой костью, что приносили к нашим ногам, – и тронул поводья.
– Текудер… – умоляюще прокаркал кто-то из стариков.
– Герой Текудер, – презрительно оборвал его Учитель Доо, садясь на свою неказистую кобылку. Я последовал его примеру.
Толпа расступалась сама. Мы ехали под перекрестным прицелом глаз, с изумлением и недоверием взирающих на мощную фигуру всадника, несущую печать истинного величия. Шелк и сталь, роскошь и сила… Герой? Да, такими должны быть герои. Кто осмелится заступить ему путь?
Никто не заступил.
Из переулка метнулась под копыта золотого аргамака серая тень. Старушка. Маленькая и сухонькая. Текудер сделал было попытку покинуть седло, но требовательный окрик наставника остановил его порыв.
– Ты прости нас, – плакала старушка, а герой низко склонялся к ее седой голове, небрежно покрытой платком, – Мы не злые, мы просто глупые… На-ка, возьми, – она сунула сверток, в ее руках выглядящий увесисто, но почти утонувший в квадратной ладони мужчины. – Тебе ужин собирала. Покушаешь вечером…