— Если знаешь, кто он.
— Знаю. Теперь уж знаю наверняка. Но для порядка нам надо проверить алиби всего персонала театра во время антракта. Не забудь, что до сих пор мы интересовались их действиями после ухода Винси со сцены и окончания спектакля. Теперь нам известно, что он погиб во время антракта, в промежутке между той минутой, когда он вошел в уборную, и до того момента — минуты за три до начала второго действия, — когда к нему пришел Дарси. И даже чуть раньше, потому что убийца успел выйти прежде, чем явился Дарси. Значит, Винси был убит в те 11 или 12 минут, которые он провел у себя в комнате до прихода Дарси.
— Да, — кивнул Паркер. — Надо все начинать сначала. Дарси отпадает, Эва Фарадей и Сьюзен Сноу тоже, потому что они успокаивали друг друга весь антракт, а потом костюмерша проводила Эву на сцену. Анжелика Додд нас тоже не может интересовать, потому что в антракте была в зрительном зале. Остаются, стало быть… — Он подошел к двери. — Джонс!
— Да, шеф?
XVII
Убийца «Б»
Целый час проходили через артистическую уборную убитого усталые, перепуганные люди. Их было девять. Инспектор Скотленд-Ярда Бенджамен Паркер отер пот со лба и выпрямился на стуле. В руке он держал густо исписанный лист бумаги.
— Джо, я начинаю верить в привидения… — сказал он тихо. — А может, нам все это только снится?
— Почему же? — спросил Джо Алекс. Его клонило в сон. Он потер глаза и полез в карман за портсигаром, чтобы взять еще один «Голд флейк».
— Как это почему? Вот послушай:
1. Генри Дарси не мог убить по физическим причинам. Он калека.
2. Уильям Галлинз, вахтер, весь антракт просидел с
3. Оливером Раффином, костюмером, в вахтерской.
4. Джек Сэйер, помощник режиссера, во время антракта был занят расстановкой стульев на сцене, что подтверждает один из рабочих, 5. Джошуа Брэддон, который с ним не расставался. Второй рабочий, 6. Стенли Хиггинс, отошел только на минуту, чтобы вызвать Дарси из уборной Эвы Фарадей, а 7. пожарный Саймон Формз показал ему, где она находится, и смотрел на него, стоя в дверях, ведущих со сцены в главный коридор, потому что волновался, что они не успеют. Пожарного Саймона Формза все время видели те, кто вносил и ставил стулья, а когда он пошел вместе с Хиггинсом, то все время оставался в поле зрения последнего, так как тот лишь постучал в дверь Эвы Фарадей, но не входил туда, а только позвал Дарси, вместе с которым и вернулся на сцену. Пожарный пошел с ними и на сцене заговорил с осветителем, 8. Ричардом Карутерсом, который сидел у себя на балкончике и возился с мигающим прожектором до самого антракта, о чем свидетельствуют все, потому что он то выключал, то зажигал свет, что всех выводило из себя. Потом Карутерс спустился, встретил идущего к кулисам Дарси и, беседуя с ним, дошел до уборной. Но это не имеет значения, потому что Винси тогда уже был мертв, как показал Дарси.
9. Джон Найт, суфлер, и
10. Малькольм Сноу, рабочий, отвечающий за занавес, весь антракт обсуждали свой треклятый тотализатор.
11. Эва Фарадей и
12. Сьюзен Сноу, костюмерша, были весь антракт в уборной, потому что Эва нуждалась в поддержке. Костюмерша проводила ее до самой сцены… — Он поднял голову от листка. — Это все, Джо! Все! Больше никого в театре не было. У каждого из них есть твердое алиби… разве что у убийцы есть сообщник… Должен был быть… иначе придется поверить в чудеса. Во-первых, никто не мог убить Стивена Винси после спектакля! Стало быть, напрашивается мысль, что его убили раньше. Когда наконец выяснилось, что тут разыгралась совершенно фантастическая история, и покойник вышел на сцену, одновременно лежа в своей уборной с кинжалом в груди, подобно Цезарю, тут же оказалось, что автор этого неожиданного сюжета его убить не мог! То есть его должен был убить в антракте кто-то другой. И вот теперь получается, что это тоже не так. И что тогда?
Джо Алекс покачал головой.
— Нет, дорогой мой, Стивен Винси убит во время антракта.
Паркер с отчаянием посмотрел на него.
— Но никто же не мог его убить!
— Как же нет! Разумеется мог, раз убил.
— Это я понимаю, но если никто из этих людей не мог его убить, то…
Алекс усмехнулся.
— Бен, ты забываешь об убийце «Б». Я говорил тебе, что часть улик указывает на убийцу «А», а часть — на убийцу «Б». Убийцей «А» был Дарси. В конце концов, я же не мог предполагать, что невинный человек ни с того, ни с сего берется за такую безумно сложную задачу. Его действия затемняли картину и заслоняли обзор, ибо убийце «Б», например, не требовалась эта чертова маска, и он не в состоянии был сыграть за Винси, а убить мог только в антракте, то есть убийство должно было обнаружиться до начала второго действия. Дарси невольно создал алиби всем, кто мог убить Винси в антракте, хотя его заботило только алиби Эвы Фарадей. Теперь, когда Дарси мы уже не рассматриваем как возможного убийцу и проблема маски, а также посмертной игры Винси выяснилась, убийца «Б» остался один на поле сражения. Алиби всего персонала только резче обозначает его как черную кляксу на белом листе бумаги. Теперь убийцей может оказаться только он.
— А кто это? — спросил Паркер и нагнулся, чтобы расслышать получше, словно в этом театре слова могли исчезать или превращаться в другие.
Алекс сказал ему, кто это.
— О господи боже мой! — прошептал Паркер. — Как же я мог этого не заметить!
— Простая психологическая истина… — пробормотал Джо Алекс. — Банальное труднее заметить.
— Подожди меня здесь… — Паркер бросился к дверям.
— Хорошо, — кивнул Алекс. Когда двери за инспектором закрылись, он минуту сидел неподвижно, потом закурил еще одну сигарету, после чего быстро встал и пошел в вахтерскую, где сидел заспанный полицейский. Алекс попросил его на минуту выйти, набрал номер и сказал несколько слов… потом еще несколько… и положил трубку. Вернулся в комнату и стал медленно ходить взад-вперед, насвистывая какую-то простенькую сентиментальную мелодию. Потом остановился, вынул из корзины розу и понюхал. Наконец двери отворились. На пороге стоял Паркер. Медленно вошел и тяжело опустился на стул.
— Он мертв… — сказал Паркер. — Покончил с собой за минуту до нашего приезда… Оставил записку семье, в которой ни словом не упоминает обо всем этом…
— Думаю, что он поступил весьма разумно… — пробормотал Алекс.
Инспектор пристально посмотрел на него…
— Полицейский, который дежурит в комнате вахтера, доложил мне, что ты звонил кому-то в городе…
— Вот как?.. У меня вроде бы могут быть еще и свои личные дела, разве нет? — Алекс серьезно взглянул на Паркера. В руке он машинально вертел красный бутон розы на длинном прямом стебле.
— Разумеется… — Инспектор опустил глаза. — Конечно… Но послушай, Джо… Ведь я обязан…
— Мы все, как порядочные люди, — перебил его Алекс, — обязаны добиваться того, чтобы преступление не осталось безнаказанным. Да. Но важно также, чтобы закон не причинял вреда порядочным людям только потому, что… что он закон. — Алекс поднес цветок к носу и опять понюхал. Потом улыбнулся. — Предупреждаю тебя, что если ты в своем благородном стремлении соблюсти букву закона, а не его смысл, который я чту не меньше твоего, надумаешь меня в чем-нибудь обвинить, то я сумею защититься.
— Ну, перестань, — махнул рукой инспектор. — Ничего не поделаешь. Свершилось. Сегодняшней ночью умерло двое: убийца и жертва. Круг замкнулся.
— И не будем его разрывать… — кивнул Алекс. — Большое тебе спасибо, Бен. Сэр Томас Додд был прав, когда сказал, что ты истинный джентльмен.
— Чепуха! — Паркер покраснел. — Если бы убийца был жив, то его уже посадили бы в камеру, независимо от того, что́ я о нем думаю!
— Да. Но это входит в твои служебные обязанности. Отпустить убийцу на свободу, исходя из собственного субъективного отношения к делу, было бы гнусностью, и этого ты бы не сделал. Но в нынешней ситуации, когда одна смерть оплатила другую, у тебя был выбор. И я рад, что ты избрал то, что тебе диктовали рассудок и совесть, а не сухие предписания.
— Все это ерунда! — опять махнул рукой Паркер. — Хватит об этом. — И быстро, чтобы перевести разговор, добавил: — Но как ты, черт бы тебя взял, разгадал эту задачку? Никак этого не уразумею. Конечно, правда была не так уж глубоко спрятана. Она лежала на поверхности, это точно. Немного стыдно, но у меня ни разу не мелькнула мысль об этой возможности. Внимание от нее отвлекали бесконечные сбивающие с толку факты и запутанные обстоятельства.