МАРКИЗА: Как вы смеете! Если бы не он...
МАРКИЗ: Анри уехал, как вчера, как позавчера. Он, кажется, хотел со мной поговорить...
МАРКИЗА: Вы сказали ему, что заняты. Разумеется, он уехал. Вы ужасно с ним обращаетесь, как и со мной, впрочем. Но ведь его вы любите, а меня нет.
МАРКИЗ: Что вы в этом понимаете? Я вас обожаю. Представляете, у меня был великовозрастный педераст герцог Ангулемский. Он просит меня поехать вместе с ним к Веллингтону.
МАРКИЗА: Я в этом не уверена. (Она улыбается)
МАРКИЗ: Что? Он отлично знает, чего хочет...
МАРКИЗА: Я не это имела в виду. Я знала одну его любовницу.
МАРКИЗ: Вы не упускаете случая меня уязвить.
МАРКИЗА: Вы сами виноваты. Мне слишком часто приходится исправлять ваши ошибки. Если бы не я, вы восстановили бы против себя весь свет.
МАРКИЗ: Маркиза, пожалейте меня. Вы все знаете. Скажите, куда уехал Анри?
МАРКИЗА (мягко) Что вы, друг мой! Я не думала, что вы примете это так близко к сердцу. Я не знаю, куда он делся, но если вы хотите его видеть, поезжайте в полночь к фон-Траубе.
МАРКИЗ: Что он там делает?
МАРКИЗА: Он беседует с немецким поэтом - ну этим, не помню, к сожалению, как его зовут,- и ухаживает за женой австрийского посла. Если хотите, я поеду с вами.
МАРКИЗ: Нет-нет. Не нужно. У меня дела, я должен быть вечером дома. Да, конечно, я не поеду. Спасибо, маркиза.
МАРКИЗА: Что с вами? Может быть, я могу вам помочь?
МАРКИЗ: Наверное, нет. Прошу вас, не тревожьтесь, и не теряйте из-за меня драгоценного времени. Принцесса ждет вас, не мучьте ее сверх меры.
МАРКИЗА: Мне жаль вас, маркиз.
МАРКИЗ: Мне тоже себя жаль. До свидания. (Немного помедлив, она качает головой и выходит из комнаты. Слышны ее шаги. Маркиз начинает смеяться. Теперь он сидит в кресле-качалке и толкает его взад-вперед.) О чем он хотел со мной поговорить? Невероятно! (Он останавливает качалку. Звонит. Поспешно входит Андре.) Поди-ка сюда. Ты берешься доставить эту записку леди Рольтон так, чтобы об этом никто не узнал, и не позже, чем через пятнадцать минут?
АНДРЕ: Конечно, ваша светлость, если вы скажете мне, как это сделать.
МАРКИЗ: А если я сам не знаю?
АНДРЕ: Очень жаль. Скажите хоть что-нибудь, ваша светлость.
МАРКИЗ: Зачем?
АНДРЕ: Я в любом случае возьмусь, но вы же на меня обидитесь.
МАРКИЗ: Проклятие! Все все знают лучше меня. Чего же ты ждешь?
АНДРЕ: Записку, ваша светлость.
МАРКИЗ: Не дам я тебе записку. Ты ее все равно прочтешь. Убирайся. (Андре медленно скрывается в лабиринте.) Что же делать? Да, Андре! (Он появляется из лабиринта.) Ты же состоишь при графе. Почему ты не с ним?
АНДРЕ: Ваша светлость, граф изволил оставить меня дома. По-видимому, сегодня вечером он хочет побыть один.
МАРКИЗ: Почему?
АНДРЕ: Я не знаю, ваша светлость.
МАРКИЗ: Конечно, не знаешь. Но почему я так редко вижу тебя возле графа?
АНДРЕ: Ваша светлость, граф почти не бывает дома...
МАРКИЗ: Но ты бываешь здесь гораздо чаще.
АНДРЕ: Увы, граф та мало нуждается в моих услугах.
МАРКИЗ: По-твоему, я в них нуждаюсь больше?
АНДРЕ: Во всяком случае, вы чаще требуете меня к себе, ваша светлость.
МАРКИЗ (резко) Как ты думаешь, где граф сейчас?
АНДРЕ (разводя руками): В городе, ваша светлость. Или даже за городом. Он так молод. Простите, может быть, я чересчур смел, ваша светлость, но я не вижу оснований для беспокойства.
(Маркиз встает и подходит к окну)
МАРКИЗ: Ты женат?
АНДРЕ: Нет, ваша светлость.
МАРКИЗ: Послушай, это несправедливо. Как это у тебя получилось?
АНДРЕ: Вы же понимаете, ваша светлость, мое скромное положение наряду с недостатками имеет и некоторые преимущества. Я у вас уже давно. Как это ни странно, судьба располагает мною в гораздо меньшей степени, чем вами. Возьмите, к примеру, революцию...
МАРКИЗ: Ну, это еще не судьба.
АНДРЕ: Но похоже. Или, скажем, брак. Если бы мне изменила жена, - увы, у меня ее нет.- я бы ее побил. Клянусь всеми святыми и памятью нашего покойного короля - и еще получил бы удовольствие. Она бы сначала сто раз подумала. Увы, чем высокопоставленнее мужчина, тем больше им командует жена, или, скажем, тем более высокопоставленных любовников она заводит, что то же самое, это не считая мужчин низкого звания, которых она за любовников не считает и за которых ее можно побить. А что делать? Не драться же на дуэли?
МАРКИЗ: Почему, собственно?
АНДРЕ: Ваша светлость, король не любит дуэли. Потом, есть и другие причины. Иногда непонятно, кто кого должен вызывать, или же история так запутана, что непонятно, не является ли один из секундантов заинтересованным лицом.
МАРКИЗ: Заинтересованным в чем?
АНДРЕ: Скорее всего, э... дамой.
МАРКИЗ: Ты совершенно неграмотен, Андре.
АНДРЕ: Возможно, вернее даже, несомненно, ваша светлость, но только...
МАРКИЗ: Хорошо, ты уж лучше помолчи. А еще лучше... Скажи лучше, что ты думаешь о моем сыне?
АНДРЕ: О, ваша светлость, граф - замечательный молодой человек, в своем роде, конечно. Об этом все твердят с утра до вечера. Честно говоря, и мне, и графу это уже страшно надоело.
МАРКИЗ: Кто же это говорит? Меня, честное слово, давно уже комплиментами не балуют.
АНДРЕ: Да все, ваша светлость. Король Георг, король Людовик, герцог, князь Талейран, князь Меттерних, виконт де Шатобриан, лорд Байрон, граф де Марсе...
МАРКИЗ: Откуда ты это знаешь?
АНДРЕ: Говорят, ваша светлость. Только об этом и говорят. Если бы император был жив, то есть, я хочу сказать... он живо сделал бы его маршалом.
МАРКИЗ: По-твоему, это предел человеческий мечтаний... Ну, а если бы он не захотел стать маршалом?
АНДРЕ (с большим воодушевлением): Маршалом императора! Неслыханно. Ну, тогда он стал бы министром, ваша светлость.
МАРКИЗ: А если нет? Если бы его и это не устроило?
АНДРЕ: Тогда он очень привередлив, ваша светлость, прямо как вы.
МАРКИЗ: Разумеется. А все-таки?
АНДРЕ: Тогда он стал бы тем, чем захотел.
МАРКИЗ: Гм. Вот это уже лучше. Вообще, ты не очень догадлив. Скажи, он любит женщин?
АНДРЕ: Да, ваша светлость, это у него наследственное.
МАРКИЗ: По мужской или по женской линии? Впрочем, откуда тебе знать!
АНДРЕ: Отчего же, ваша светлость...
МАРКИЗ: Скажи лучше, что тебе известно о моей жене?
АНДРЕ: Маркиза - ангел, бриллиант, лучшая из женщин. Она делает вам честь, ваша светлость. Она так богата, что я сам, возможно, женился бы на ней.
МАРКИЗ: Ты самонадеян.
АНДРЕ: Ничуть, ваша светлость. Я просто очарован.
МАРКИЗ: Пожалуй, твое восхищение мне даже льстит. Ну ничего. Скажи, по-твоему, она красива? (Андре начинает соображать. Губы его смыкаются и размыкаются.)
АНДРЕ: Да, пожалуй, да, ваша светлость! Клянусь честью!
МАРКИЗ: Не клянись. Как ты считаешь, она мне верна?
АНДРЕ: Тут уж вам виднее, ваша светлость. Это может означать и то, и это... И вообще, ваша светлость, вы в каком смысле?
(Шум. Входит Мишель)
МИШЕЛЬ: Ваша светлость, леди Рольтон просила передать...
МАРКИЗ: Меня нет дома.
МИШЕЛЬ: Она говорит, что ей очень нужно...
МАРКИЗ: Мне тоже кое-что нужно. Убирайтесь отсюда, наглецы! (Андре и Мишель выметаются) По-моему, они очень похожи. А лорд Рольтон - это еще хуже, чем леди Рольтон.
Явление 12
(Граф де Буа-Реми беседует с двумя дамами.)
1 ДАМА: Скажите, граф, вам понравился лорд Байрон?
ГРАФ: Как вам сказать... Он держался одновременно вызывающе и просто. По-моему, его надменность преувеличена и все дело в том, что он небогат. Он чрезвычайно вежлив и все время стремится соблюдать дистанцию, но объяснять это можно по-разному. Разговорить его трудно, но все-таки можно, один раз у меня это получилось. Он становится оживленным, начинает ходить по комнате и говорить. Он не очень красноречив, но это не потому, что он говорит неубедительно, а от легкого косноязычия. Слушать его упоительно. Он странный человек, Манфред и Дон Жуан в одном лице, и иногда кажется, что он говорит стихами, хотя никто менее его не склонен к импровизации или даже к декламации. Он оставляет потрясающее впечатление, может быть, потому что сам себя слушает и верит тому, что говорит.