Возможно, потому что я все еще в шоке, а может, потому что прятаться уже поздно – как бы то ни было, я выхожу на шоссе прямо перед всадником.
Смерть хмурится и останавливает коня. Тогда я тоже останавливаюсь. Мы стоим и продолжаем пронзать друг друга взглядами.
Спустя мгновение он соскакивает с коня и шагает вперед, сокращая расстояние между нами. Стук его сапог по разбитому асфальту отдается эхом, а мое сердце колотится все громче и громче. Надо бежать, почему я не убегаю?
Смерть останавливается передо мной.
Он разглядывает меня – всю меня, – переводя взгляд с моего лица на винтажную футболку, обрезанные джинсы, кроссовки из секонд-хенда, а потом так же неторопливо назад, к лицу. В этом осмотре нет ничего сального. Мне даже кажется, что он вообще изучает не мое тело, потому что взгляд его немного расфокусирован.
– Я не узнаю тебя, – произносит он, и крылья его шуршат и колышутся. Он хмурится, морща лоб. – Кто ты?
Глава 3
Всё во мне требует, чтобы я взял ее.
Всё.
Возможно, из-за того, что я не могу этого сделать – по крайней мере в буквальном смысле. Ее душа прилипла к плоти, и ни моя рука, ни моя сила не могут их разделить.
И все же потребность забрать, унести ее меня не оставляет. Это так чуждо мне, так настораживает, что крылья мои распахиваются, то ли от потрясения, то ли готовясь к полету.
Я ощутил это в то самое мгновение, когда увидел ее, и чувство до сих пор не стихает.
Я пристально гляжу на женщину, и та размыкает губы.
– Я… – Грудь ее вздымается чаще, чем до2лжно. – Я не знаю, как на это ответить, – продолжает она с потерянным и немного оторопелым видом.
Меня поражает напевность ее голоса. Даже это влечет меня к ней.
Твои братья обрели женщин. Эта – твоя, возьми ее.
Я борюсь с настойчивым желанием.
Такое же происходило и с братьями? И их противостояние было столь же… беспощадным?
Это просто ужасно.
Я выпрямляюсь.
Люди – вот кто импульсивен, не всадники. И уж определенно не я, Смерть.
И я не стану похожим на них.
Не оборачиваясь, я свистом подзываю своего коня, хотя и не могу собраться и заставить себя отвести взгляд от женщины. Не понимаю, отчего мне хочется смотреть на нее. Никогда еще человек не привлекал моего внимания, и одно это уже нервирует.
Мой жеребец подходит и останавливается рядом. Неуверенно я отрываю взгляд от смертной и принуждаю себя вскочить на коня, подавляя низменные инстинкты, требующие, чтобы я перегнулся и сорвал с женщины рубаху, а потом втащил ее сюда, к себе.
Следует избавиться от этих мыслей.
Уезжай, командую себе. Убирайся от нее как можно дальше. У тебя есть долг, и ничто не должно помешать тебе его исполнить.
И все же, почти сами собой, глаза обращаются к ней, как будто должны видеть ее во что бы то ни стало. Крылья за спиной то расправляются, то складываются, выдавая мое волнение, но я игнорирую переполняющие меня странные ощущения.
– Ты не должна быть живой, – отрывисто произношу я, голос мой звучит враждебно.
И прежде чем женщина успевает что-либо сказать, я пришпориваю коня и уношусь прочь.
Потрясенная удивительной встречей, я провожаю глазами уносящегося прочь всадника.
Смерть.
Меня пробирает озноб от одной мысли о кошмарном всаднике.
Наконец он скрывается из виду, а я принимаюсь часто-часто моргать, приходя в себя. С уходом Смерти с меня словно спадают какие-то чары.
Я снова оглядываюсь и вижу людей, которые всего несколько минут назад были живы.
А затем шестеренки в моем мозгу начинают вращаться. Смерть пришел в Темпл, штат Джорджия. Он уже уничтожил кучу народу, оказавшегося на ярмарке (за исключением меня, конечно), а сейчас направляется в сам город.
В мой город. Город, где живут мои родные и друзья. Где сегодня, в частности, они соберутся в честь дня рождения моей племяшки.
Ох, черт!
Как только эта мысль вспыхивает в голове, я мчусь по шоссе, перепрыгивая через тела, а сердце скачет в груди со скоростью мили в минуту.
О-боже-о-боже-о-боже-о-боже!
Пожалуйста, только не моя мама! Пожалуйста-только-не-моя-мама!!! Сначала я могу думать только о ней. Она была для меня целым миром с тех пор, как нашла меня два десятка лет назад, одну в другом городе, полном трупов.