А затем все вдруг стихло. «Смерть на черных крыльях» исчезла. И почти сразу вслед за тем растворился и туман. Два корабля тихо покачивались на волнах, а над ними расстилалось ясное звездное небо. Серебряный свет луны дробился на воде. Он был таким ярким, что можно было разглядеть все происходящее на палубе. Двое моряков с «Дамы» были серьезно ранены; на «Плавучей Рыбе» оказалось трое убитых. Карсеол вернулся из каюты с окровавленной тряпкой на руке. Конан потер глубокую царапину на щеке — досадную, но безопасную. Если только когти тварей не ядовиты. В этом, впрочем, киммериец сомневался: будь в когтях яд, царапины уже начали бы воспаляться.
Азелла потихоньку приходила в себя. Теперь она разговаривала вполне связно. Хныча, девушка пожаловалась на холод и попросила кусок хлеба — она была очень голодна. Все это ей доставил Сонтий. Всхлипывая, она прижалась к моряку и с недоеденным куском за щекой заснула.
— У меня есть брат, — сказал вдруг Меноэс.
Все повернулись к нему.
Зингарец стоял на палубе один. Он казался немного растерянным.
— Что? — спросил наконец Конан. — О чем вы говорите?
— Вы спросили, есть ли у меня враги, — пояснил Меноэс. — Много лет назад у меня был брат. Родной брат-близнец. Он был старше меня на несколько минут — так, по крайней мере, утверждала наша мать. Поэтому брат всегда заносился передо мной. Почти с самого рождения между нами началось соперничество. Беда еще в том, что мы очень похожи, не только лицом и повадками, но и способностями. Оба мы хорошо играли на лютне, оба нравились женщинам.
Меноэс провел ладонью по лицу. Время и различные испытания, с которыми всегда сопряжена жизнь торговца, оставили на нем резкие отметины.
— Сейчас в это трудно поверить, — добавил зингарец, — но мы действительно нравились женщинам. Не знаю, каким стал сейчас мой брат, если он вообще жив, но я до сих пор иногда имею успех…
Азелла, на которую невольно глянул в этот миг Конан, продолжала безмятежно спать. Ее щека оттопыривалась, и время от времени она принималась во сне шевелить губами, как будто жевала, а после опять замирала. Других женщин на палубе не было.
Меноэс махнул рукой.
— Все это неважно. В один прекрасный день наши с братом пути разошлись. Я избрал отцовское поприще, связал судьбу с кораблями. Тогда у нас был только один корабль. Точнее, половина — мы владели им на паях с другим торговцем. Я начал с того, что выкупил корабль у партнера, а после открыл свое дело.
Мой брат предпочел другое занятие. Однажды, гуляя по улицам Кордавы, он встретил странного человека. Этот человек произвел на него неизгладимое впечатление, несколько седмиц брат только о нем и разговаривал. По его словам, они столкнулись возле таверны «Колесо», на углу улиц Медников и Бочаров. Там часто возникают драки. Ремесленники этих двух улиц традиционно враждуют между собой. Отбивают клиентов. У нас это называлось Великая Бочковая Война. Одни предпочитают деревянные бочки, другие — медные сосуды. И то, и другое хорошо по-своему, по мастера частенько уговаривают клиентов купить именно свой товар и, случается, перебивают покупателя.
— Ближе к делу, — велел Карсеол. — У нас не так много времени. Простите, что напоминаю, господин, — спохватился он.
Но зингарец даже не обратил внимания на властный тон капитана, который получал у него жалованье. Он весь погрузился в воспоминания.
— Там, возле таверны, мой брат и увидел, как несколько здоровенных детин напали на невысокого, хрупкого с виду человека. И как он, подняв посох, что-то прошептал на незнакомом языке. И как эти детины вдруг повалились на мостовую. Лица у них почернели, из ноздрей повалил дым, а глаза лопнули от жара. Незнакомец сжег их заживо, сжег изнутри. Он как будто запалил пламя у них в головах. Это поразило брата. Он упал к ногам незнакомца и стал умолять взять к себе в ученики.
И спустя несколько седмиц незнакомец, которого мой брат преследовал неустанно, согласился. С тех пор мы с ним не виделись…
Меноэс замолчал, но Конану показалось, что рассказал он отнюдь не все из случившегося в далекие годы. Наверняка имелось еще какое-то обстоятельство.
— А как же женщина? — почти против воли спросил варвар. — Разве не было еще и женщины?
Меноэс глянул на киммерийца с едва скрытым раздражением.
— Да, женщина была, — сказал он. — Как ты догадался?
— Ты с самого начала заговорил о том, что вы нравились женщинам, — объяснил Конан. — Но если бы все было так просто, не возникло бы такой лютой вражды. Я знаю, сколько неприятностей может причинить увлечение легкомысленной особой.
— Она вовсе не была легкомысленной! — вспыхнул Меноэс. — И предпочла меня. Тогда-то брат и начал подумывать о мести. Уходя из дома к незнакомцу, он обещал, что разорит меня. Не сразу, нет. Он подождет, пока я добьюсь успеха, пока мне будет что терять.
И первое, что он отнял у меня, была жена. Ее похитили много лет назад. Я разыскивал ее повсюду, но безуспешно. А потом она мне приснилась. Она сказала, чтобы я прекратил поиски.
Когда она поняла, в чьи руки попала, она нашла способ покончить с собой…
Меноэс опять замолчал, и Конан не стал его расспрашивать о дальнейшем. Остальное явно не имело отношение к делу.
Корабли вновь тронулись в путь, и на рассвете перед ними показались отвесные скалы первого из Барахских островов. Конан отозвал в сторону капитана Карсеола.
— Предлагаю обойти остров за островом вдоль береговой линии, — сказал киммериец. — Если эти твари гнездятся где-нибудь неподалеку, то, скорее всего, их логово именно здесь.
— Ты хочешь напасть на них сам? — удивился капитан.
— Пока мы не перебьем их всех, опасность не отступит, — сказал киммериец.
— Но мы потеряем время! — возразил капитан. — Для его обшаривать острова в поисках напасти, если эта напасть сама поджидает нас?
— Вот именно! — рассердился Конан. — С этим нужно покончить раз и навсегда. Уж не знаю, кто натравил на Меноэса этих пташек, его брат-близнец или тот незнакомец, который сжег бесполезных пьяниц просто из прихоти, — но их следует выжечь из этих скал каленым железом.
И Конан показал на свой меч.
— Эта добрая сталь немало злобных магов отправила к демонам, их породившим, — добавил киммериец.
— Я не поведу корабли прямо на скалы, — твердо заявил капитан.
— Этого и не требуется. Поверь мне, почтенный Карсеол, было время, когда и я водил корабли по морю. Это, правда, происходило южнее, но дела не меняет: я знаю, что такое прибрежные рифы и все такое, — заверил Карсеола Конан. — Мне потребуется лодка и два храбрых моряка. Конечно, я взял бы с собой и Меноэса, но он, боюсь, будет бесполезен. А кроме того, не в моих правилах губить нанимателя. Все-таки он платит мне деньги за то, чтобы я проследил за его безопасностью.
Карсеол кивнул в знак согласился.
Но Меноэс, против ожидания, согласился принять участие в вылазке.
— Я сам хочу покончить с этим делом, — сказал зингарский судовладелец. — Пусть я немолод и не похож на могучего воина, в глубине души я всегда оставался авантюристом. Если у меня не достанет храбрости сражаться, то по крайней мере я найду в себе силы посмотреть, как все произойдет.