Выбрать главу

Мы встали. Джоан стряхнула с юбки сено, перевела дыхание и, слегка улыбнувшись мне, неторопливо вышла в холл. Я последовал за нею и прислонился к стене, чтобы быть прикрытым дверью, когда она откроется.

Джоан облизала губы.

- Давай! - шепнул я. Она отперла дверь.

- Миссис Джонс? - произнес медовый голос. - Простите, я немного опоздал.

- Входите, мистер Кемп-Лор. Так уж приятно видеть вас, - оттенок кокни снова прозвучал в ее голосе.

- Взаимно, - сказал он, подлаживаясь.

Джоан отступила в сторону шага на два, и Кемп-Лор оказался в холле.

Захлопнув дверь ногой, я схватил его сзади за локти, оттянув их назад и одновременно подталкивая его вперед. Джоан открыла дверь комнаты, где стояла Застежка. И я изо всех сил пнул его ногой в зад. Он пролетел внутрь и растянулся на соломе вниз лицом. Я щелчком запер дверь, в которую тут же начал дубасить Кемп-Лор.

- Выпустите меня! - кричал он. - Вы соображаете, что делаете?

- Тебя он не видел, - тихо сказала Джоан.

- Ну и пусть остается в неведении, пока я отвезу тебя к поезду в Ньюбери.

- А можно его так оставить?

- Я скоро вернусь, - пообещал я. - Поехали.

Прежде чем отвезти ее, я отогнал машину Кемп-Лора с дороги - чтобы она скрылась за кустами. Меньше всего я хотел, чтобы какой-нибудь любопытный житель сунулся в дом выяснять в чем дело. Отвезя Джоан на станцию, я прямиком вернулся назад - двадцать минут туда, двадцать обратно. И снова упрятал машину в кустах.

Спокойным шагом я обогнул коттедж.

Руки Кемп-Лора, просунутые сквозь оконные переплеты, вцепились в решетку из труб. Он яростно тряс их, но они и не шелохнулись.

Увидев меня, он сразу прекратил попытки. И гнев на его лице сменился отчаянным удивлением.

- А кого вы ожидали тут встретить? - спросил я.

- Не понимаю, что происходит. Какая-то проклятая дура заперла меня здесь примерно час назад и укатила. Вы можете меня выпустить? Быстрее, - у него посвистывало в горле при вздохе. - Здесь лошадь, а у меня от них астма.

- Да, - я не тронулся с места. - Это все знают.

Теперь, наконец, до него дошло. Глаза его расширились.

- Это вы.., втолкнули меня...

- Я.

Он уставился на меня сквозь решетку.

- Вы нарочно посадили меня вместе с лошадью? - повысил он голос.

- Именно так, - согласился я.

- Но почему?! - вскричал он. Должно быть, он уже и сам знал ответ, потому что повторил шепотом, - Почему?

- У вас будет полчасика, чтобы поразмыслить над этим. Я повернулся и пошел прочь.

- Нет! - закричал он. - У меня приступ астмы! Выпустите меня сейчас же!

Я вернулся и постоял у самого окна. Он дышал с присвистом, но еще не распустил галстук и не расстегнул воротничка, Так что ничего страшного.

- У вас, наверно, есть лекарство.

- Я его принял. Но оно не помогает, когда лошадь так близко. Выпустите меня.

- Стойте у окна и дышите свежим воздухом.

- Здесь холодно, - взмолился он. - Здесь просто ледник!

- Возможно. Но вам-то хорошо...Вы хоть можете двигаться, чтобы согреться. И у вас куртка... К тому же я не выливал вам на голову трех ведер ледяной воды.

Он задохнулся. И тут-то начал понимать, что ему не удастся спастись из своей тюрьмы легко и просто.

Во всяком случае, когда я вернулся к нему через полчаса, он уже не считал, что я заманил его из Лондона, чтобы освободить после первой же жалобы.

Он свирепо отгонял от себя Застежку, которая дружелюбно клала морду ему на плечо.

- Уберите ее от меня, - завопил он, - она не отстает! Он вцепился одной рукой в решетку, а другой отбивался от лошади.

- Если вы не будете так шуметь, она вернется к своему сену.

От сверкнул глазами, и лицо исказилось от ярости, ненависти и страха.

Он расстегнул воротничок рубашки и распустил галстук.

Я положил коробку сахару на подоконник.

- Бросьте ей немного сахару. Действуйте, - добавил я, увидев, что он колеблется, - Этот сахар не отравлен.

Он вздернул голову, и я с горечью посмотрел ему прямо в глаза.

- Двадцать восемь лошадей, начиная с Трущобы. Двадцать восемь сонных кляч! И каждая получала перед скачками сахар из ваших рук, Он схватил коробку, рывком открыл ее и рассыпал сахар на сено. Застежка последовала за ним, опустила голову и начала хрустеть, задыхаясь, он вернулся к окну.

- Тебе это так не пройдет! Ты попадешь в тюрьму! Уж я прослежу, чтобы тебя хорошенько измарали.

- Поберегите дыхание, - оборвал его я, - Я многое собираюсь сказать. И если захотите после этого жаловаться в полицию - пожалуйста.

- Ты попадешь за решетку так быстро, что и опомниться не успеешь! И говори побыстрее, что у тебя там...

- Ну, это займет некоторое время, - медленно выговорил я.

- Ты должен выпустить меня в два тридцать. В пять у меня репетиция, Я улыбнулся.

- Это не случайность, что сегодня пятница. У него отвалилась челюсть.

- Передача.., - начал он.

- Обойдется без вас, - договорил я.

- Но вы не можете.., - закричал он, - не можете этого сделать!

- Почему?

- Это же...Это же телевидение! Миллионы людей ждут мою передачу.

- Значит, миллионы людей будут разочарованы. Он замолчал, пытаясь взять себя в руки. И снова начал:

- Ну ладно.., - Он судорожно вздохнул, - Если вы меня выпустите, чтобы успеть на репетицию, я не стану сообщать в полицию. Забудем об этом.

- Лучше успокойтесь и выслушайте меня. Вам трудно поверить, что я ни в грош не ставлю ваше влияние и ту ложную славу, какую вы приобрели у английской публики. Так же, как и вашу ослепительную алчность. Все это фальшь, фальшь и обман. А под всем этим прячется болезненная зависть, бессилие и злоба. Злоба человеконенавистника. Вы дважды преступник - вы наживаетесь на нас и нас же губите! Но я ни за что не узнал бы этого, не отрави вы двадцать восемь лошадей, на которых я должен был скакать. И не тверди при этом коварно всем и каждому, что я потерял кураж, струсил, что я уже не работник, и меня пора выбросить на свалку, как охапку лежалой соломы. Так что можете потратить этот день на размышления, отчего вы пропустили сегодня свою передачу.

Он стоял неподвижно, с бледным, внезапно вспотевшим лицом.

- Вы так и сделаете?.. - прошептал он.

- Конечно.

- Нет! Нет, вы не можете! Вы же скакали на Образце... Вы должны дать мне провести передачу.