«Она была самым добрым человеком, которого я когда-либо встречала», — сказала она суперинтенданту. «Когда я начала здесь работать, я едва умела читать и писать. Миссис Брайтвелл заставляла меня каждый день выделять час на уроки. Время от времени она сама меня учила».
«Вы когда-нибудь видели, чтобы она носила много украшений?»
«Один или два раза, и все».
«Тогда почему у нее было так много вещей в сейфе? Один из слуг показал мне список того, что там было. Зачем ей такая коллекция, если она так редко что-либо из нее носила?»
«Миссис Брайтвелл носила его, когда ее муж был жив. Мистер Брайтвелл всегда дарил ей ожерелье или кольцо на день рождения и на Рождество. Он был очень щедр. Когда он умер, она перестала носить прекрасные серьги, которые он для нее купил».
«В какой ювелирный магазин он пошел?»
«О, это всегда был Wymark’s, сэр», — сказала Элли. «Мистер Брайтвелл считал, что они лучшие в Йорке».
«Я не знаю», — признался Нэш. «Никогда не было нужды покупать драгоценности. Кроме вас и других слуг, кто мог знать, что заперто в этом сейфе? Другими словами, показывала ли миссис Брайтвелл его когда-нибудь подруге?»
«Она могла бы это сделать, сэр».
«Но вы не можете быть в этом уверены».
«Нет, я не могу».
«Спасибо, Элли. Это храбро с твоей стороны отвечать на мои вопросы. Я знаю, что ты, должно быть, очень расстроена случившимся. На этом пока все».
Радуясь, что ей удалось сбежать, она направилась к двери. Внезапно она обернулась.
«О, я только что вспомнила. Она кому-то показывала драгоценности».
«Кто это был?»
«Архиепископ Уильям».
Поскольку Хинтон был очарован раскопками в Коппергейте, ему поручили поговорить с Николасом Эвартом. Археолог
прервал свою работу.
«Есть ли какие-нибудь новости?» — спросил он, придыхаясь. «Установили ли они личность подозреваемого в убийстве?»
«Прошу прощения, сэр», — извинился Хинтон. «Я ничего не знаю о последнем убийстве. Я пришел сюда, чтобы поговорить с вами о взрыве на станции».
«Ох…» — Эварт был подавлен.
«Кто-то еще выступил с описанием мужчины, которого вы видели возле тормозного вагона. Мы нашли художника, который нарисует его приблизительный портрет на основе новых доказательств. Могу ли я показать его вам?»
'Да, конечно.'
«Вот мы и приехали, сэр».
Хинтон показал ему первый из двух набросков, которые он нес.
Эварт изучал его с большим интересом. В конце концов он покачал головой.
«Это похоже на человека, которого я видел», — сказал он, — «но это не он. Я помню кепку, которую он носил, тогда как у этого человека совсем другая шляпа. И где маленькая сумка, которую я видел?»
«Художник работал по описанию, данному джентльменом, который находился в вагоне рядом с тормозным вагоном. Он некоторое время наблюдал за мужчиной. Итак, — сказал Хинтон, кладя второй набросок рядом с первым. — Художник прочитал заявление, которое вы нам дали, и вот результат.
«Это похоже на человека, которого вы видели?»
«Она гораздо ближе к нему», — ответил Эварт, внимательно изучая ее. «Он был выше, возможно, и наклонился вперед гораздо сильнее, но, что ж, это разумное сходство».
«Сравните их, пожалуйста. Есть сходства».
«Есть и различия. Он был одет как торговец. Я это отчетливо помню. Одежда этого человека слишком опрятная и аккуратная. Да, я знаю, что это всего лишь набросок, но мне кажется, что человек, давший вам это описание, смотрел на совершенно другого человека». Эварт вернул наброски. «Извините. Я просто говорю честно».
«Конечно, сэр», — сказал Хинтон, скрывая свое разочарование.
«Прошу прощения, я вернусь к работе».
Эварт резко отвернулся и присоединился к своей команде.
Пол Годфри дал более позитивный ответ на два эскиза. Когда он посетил этого человека, Лиминг взял художника с собой, чтобы тот мог внести необходимые изменения.
«Поздравляю вас, мистер Верралл», — сказал Годфри. «Несколькими ловкими штрихами вы уловили суть человека, которого я видел. Однако есть несколько вещей, которые необходимо изменить».
«Я сделаю то, что вы хотите, — сказал Верралл, — лишь бы мне платили».
«Вы это сделаете», — пообещал Лиминг. «Вы довольны цифрой, основанной на ваших доказательствах, мистер Годфри», — продолжил он, — «но как насчет другого наброска, который мы принесли?»
Он поместил портрет, основанный на рассказе Эварта, рядом с другим.
Годфри постоянно моргал, изучая его, время от времени поглядывая на предыдущий. Будучи впечатлен первым наброском, он явно сомневался.
«Мы оба видели одного и того же человека, — решил он наконец, — но запомнили его по-разному. Например, я не видел у него в руке никакой сумки, и на нем не было такой кепки. Но в нем есть что-то, что напоминает мне человека, которого я видел». Он повернулся к художнику. «Позвольте мне предложить несколько изменений».