- Ну, положим, на плёнке - не я, а Максим Исаев, - дерзко ответил Сева, - бумажку эту в конце игры швед сам уронил. Я увидел и отдал ему. Так что не надо меня пугать!
- Всеволод, а ты любишь своего отца? – как удар хлыстом прозвучал следующий вопрос.
- Да, конечно, - нервно сглотнув, ответил Сева.
- А у нас на него компрометирующий материальчик имеется, - многозначительно заметил следователь, - не любит твой отец нашу советскую Родину. И свидетельские показания у нас на этот счёт имеются... Подумай о своей маме, Сева... Она так хочет, чтобы ты вышел в люди. Стал знаменитым хоккеистом. А твой отец предательские разговоры ведёт, да и ты уже одной ногой на стороне врагов. Опомнись, Трунов, пока не поздно! Каково будет твоей матери остаться совсем одной?
Неожиданно глаза Севы наполнились слезами:
- Не врите! Мой отец - не предатель! И я – не предатель! Мы любим Родину! Это вы людей ни за что убиваете! Вы и есть – настоящий предатель!.. – в исступлении закричал он.
......
- Дед, мне нужно с тобой поговорить, - удручённо глядя на генерала, попросил Антон.
- Что случилось?
- Дед. Я украл у тебя бутылку коньяка из гаража...
- Что-о?
- И ещё. Я... случайно подслушал твой разговор ... и рассказал об этом Севке, а он решил во что бы то ни стало спасти шведа... А теперь он пропал. Не пришёл вчера с игры и не ночевал дома. Его мать звонила мне. Думала, что он может быть у меня. Теперь она с ума сходит от ужаса. Дед! Ты делай со мной, что хочешь - я заслужил. Только помоги спасти Севку!
И Антон рассказал генералу Палладию всё.
......
- Стиг, я получил от русского вот эту записку, - заявил Линдберг, протягивая листок Нильссону.
Тренер пробежал глазами текст.
- От какого русского?
- От Исаева из «Адмиралтейца».
- Это парень, которого ты приложил в игре.
- Да, он.
- Здорово же он на тебя взъелся, если шлёт теперь дурацкие записки с нелепыми угрозами.
- Стиг! Я получил записку во время послематчевых рукопожатий, а приложил его в конце третьего периода, - пояснил Линдберг.
- И что?
- А то, что русский написал эту записку ещё до игры и, по-видимому, у него для этого имелись веские причины! - резко вмешался в разговор Мадсен.
.....
Тренерский совет принял решение отстранить Линдберга от участия в следующей игре с «Большевиком». Причины были как дисциплинарного, так и защитного характера. Юный игрок чувствовал себя не в своей тарелке, да и провинился накануне.
Линдбергу в целях безопасности порекомендовали оставаться в гостинице.
......
Генерал Палладий находился в очень непростом положении. Он вышёл в отставку три года назад и естественно утратил властные рычаги воздействия. Конечно, у него ещё оставались влиятельные знакомые в силовых структурах, но он не располагал достаточно надёжной информацией, чтобы просчитать, какую роль они играют при сложившемся раскладе и в чём заключается их личный интерес.
Генерал не мог рисковать жизнью внука, рассказав о том, что услышал Антон. Но как тогда объяснить его горячий интерес к судьбе Трунова?
Неспроста сослуживцы называли Палладия «старым лисом», он пережил и «сталинские чистки», и «хрущёвскую оттепель», и «брежневский застой». Осторожный генерал понимал, что полностью доверять может только верному ему лично подполковнику Яблочкову, но даже Витя ничего не должен знать о роли внука, подслушавшего их сверхсекретный разговор.
Палладий решил попросить Яблочкова узнать о Трунове, сославшись на дружбу Всеволода с его внуком и болельщицкий интерес к хоккейной серии со шведами.
Яблочкову удалось выяснить у майора Филатова, что Трунова колят по линии комитета безопасности из-за несанкционированного контакта с иностранцами.
По другим каналам Яблочков узнал, что Трунова держат в «Большом Доме» на Литейном, а его делом занимается майор Вербицкий.
Тогда Палладий решил переговорить со своим давним знакомым из комитета госбезопасности Ленинградской области полковником Краевым.