Леди Люси тоже была обеспокоена. Она чувствовала — нет, если не играть в прятки с самой собой, она прекрасно знала, что муж взялся бы за это расследование с величайшей охотой. Он отказался только из-за нее и из-за того обещания, которое она выманила у него в Позитано. Интересно, могу ли я снять с Фрэнсиса зарок, подумала она, закусив губку.
А что же Пауэрскорт? По чести, он и сам не смог бы сказать, что думает по этому поводу. Да, он, несомненно, польщен. Ведь о нем вспомнили сейчас, когда он уже два года не занимался своим делом, — это кое-что говорит в пользу его репутации. Отчасти он чувствовал, подобно возвращавшемуся из царства мертвых Улиссу из стихотворения Теннисона, что не хотел бы ни ржаветь неотполированным, ни блестеть от частого употребления. Однако на том балконе в Позитано он дал жене слово. Обратного ходу нет.
— Есть только одна вещь, в которой я совершенно уверен, — с улыбкой сказал он, доливая себе вина. — Палочник — это авангард, глашатай, если угодно, мелкий разъездной отряд наполеоновской армии. Он потерпел поражение. Но это еще не конец. Они вернутся. И теперь пришлют кавалерию. Может быть, даже тяжелую артиллерию.
Пауэрскорт был бы удивлен, узнай он, что сэр Джереми Реддауэй не так уж и расстроен тем приемом, которого удостоился на Маркем-сквер. Ибо он и не ждал успеха от первой попытки. Теперь он чувствовал себя генералом, войска которого взяли в осаду стратегически важный объект. Осадный молот неделями долбит в стену. Пешая атака захлебнулась. Генерал просто вынужден продолжать обстрел и разрабатывать план следующего наступления. Реддауэй начал осаду сам и подставился главным образом потому, что ему хотелось взглянуть на знаменитого сыщика лично, почувствовать, что тот за человек. Теперь он не сомневался, что Пауэрскорт — именно тот, кто нужен, чтобы решить стоящую перед ними задачу, — если, конечно, удастся убедить его за нее взяться. Сэр Джереми просто расставил пошире сеть в поисках того ключа или спускового курка, который заставит Пауэрскорта сказать «да». Установили контакт с преподавателем, который курировал его в Кембридже. Чарлз Огастес Пью, барристер, когда-то плотно замешанный в одно из дел Пауэрскорта, сообщил, что к нему обратился некто из министерства иностранных дел, причем в такой невообразимо вульгарной сорочке, что больно глазам. «Этот парень пытался разузнать о тебе, Фрэнсис, но я его сразу отшил. Эта его сорочка меня просто подкосила», — писал тот Пауэрскорту. Даже Джонни Фицджеральда пытался подпоить какой-то тип, которого он якобы знал когда-то давно и встретил, якобы случайно, в одном из дорогих ресторанов Южного Кенсингтона. Этот тип, как выяснилось в ходе беседы, также работал на Форин-офис и, как радостно заключил Джонни, дело дошло до того, что два официанта вынесли его, бесчувственного, вон, тогда как он, Джонни, ушел оттуда на своих двоих и даже пришпилил довольно крупный ресторанный счет к лацкану типа, оставшегося распростертым на мостовой. Мало того! В конце улицы Джонни наткнулся на двух полицейских и, в качестве последнего штриха, сообщил им, что вон там валяется и мешает уличному движению некий господин, пьяный в дупель.
Два дня спустя после визита сэра Джереми, после завтрака, леди Люси, заметно нервничая, обратилась к супругу. Пауэрскорт, напротив, этим утром был настроен весьма благодушно. За день до того он отправил гранки издателю и с нетерпением ждал начала работы над вторым томом.
— Фрэнсис, — начала леди Люси, — мне только что принесли записку. От одного из моих родственников.
— Ну так что же, любовь моя? — отозвался Пауэрскорт. — У тебя столько родни, что ты просто обречена получать записки по нескольку штук в день, а то и больше.
— Короче говоря, эта — от одного из моих кузенов, не двоюродных, а, наверно, троюродных. В общем, он хочет прийти к нам сегодня в одиннадцать утра, чтобы повидаться с тобой.
— И прекрасно, Люси. Кто только не приходит к нам, чтобы повидаться со мной! Даже сейчас, — сказал Пауэрскорт и немедленно пожалел, что добавил последние два слова, потому что гримаска боли легла на лицо жены, и он это заметил. — Извини, дорогая, я не хотел! Наверно, придется мне с ним встретиться, раз уж кузен. А чем он занимается?